Я только закрыла глаза, когда услышала шум воды в ванной. Я снова открыла их и повернула голову в том направлении, а через секунду дверь в ванную скрипнула, и свет полился в небольшой коридор гостиничного номера.

А затем Картер вышел, совершенно голый, выставив напоказ каждый точёный, мужской угол и плоскость своего тела.

Я была почти уверена, что моё сердце остановилось, а затем снова заработало при виде него. Он определённо не был похож на других пожилых мужчин, которых я видела на протяжении всей своей жизни.

Его телосложение было точёным, и я хотела знать его программу тренировок не потому, что меня это волновало или я хотела сделать это сама, а просто для того, чтобы я могла представить его в спортзале… всего потного, возможно, без рубашки.

Моё тело снова нагрелось. Предатель.

Никогда раньше я не чувствовала такого возбуждения. Это было настолько изматывающим, что меня раздражало, потому что я чувствовала, что не могу контролировать своё тело.

Я собрала простыни и подтянула их прямо под подбородок, как будто сокрытие своего тела спасло бы меня.

Он остановился, добравшись до изножья кровати, и, хотя шторы были закрыты и в комнате было темно, как ночью, он оставил свет в ванной включенным, так что всё ещё присутствовал тот свет, который освещал пространство.

Тени обнимали Картера, окутывая выпуклости и впадины его пресса, изгибы и выпуклости его бицепсов.

Я провела взглядом по его чётко выраженным грудным мышцам, вниз по его кубикам и остановилась на его эрекции.

Боже, он был таким твёрдым. И когда он схватил основание своей большой рукой и начал поглаживать себя, я почувствовала, как у меня отвалилась челюсть.

Я снова взглянула на его лицо и увидела, какими пылающими были его глаза, в которых отражалось всё это первобытное желание.

Картер протянул руку, схватил нижнюю часть простыни и потащил её вниз, обнажая мою наготу.

Холодный воздух коснулся моего обнажённого тела, электризовав волосы на руках.

Когда простыню сдернули с кровати, и она лежала лужей на полу, он тихо зарычал. Я могла видеть, как его взгляд скользнул по каждой частичке меня. Мои соски затвердели, а внутренние мышцы сжались в предвкушении.

— Раздвинь для меня ноги. Будь моей хорошей девочкой. — Его голос был таким низким и глубоким, хриплым и пронизан тем доминированием, которое заставляло меня чувствовать себя полностью женственной.

Моё тело среагировало само по себе, когда я раздвинула ноги, позволив коленям упасть. Мои интимные внешние губы приоткрылись, и я уже была бесстыдно мокрой.

— Коснись себя. — Он всё ещё гладил себя, лицезря мою киску, ожидая, что я подчинюсь. И он знал, что я это сделаю.

Моё дыхание участилось, когда я провела рукой по животу, между бёдрами, и ахнула от того, насколько горячей и влажной я была. Я не могла поверить, насколько промокшей я стала за такой короткий промежуток времени.

Я не думала, что это нормально, но альтернативы мне определённо не хотелось. Потому что, просто глядя на Картера, я чувствовала себя невероятно, и моё тело воспламенилось так, что мне показалось, что моя кровь загорелась.

Я смотрела на его член, видела, что его кончик стал блестящим от предэякулята. Из-за меня.

Картер провёл ладонью по головке, размазывая эту жидкость и используя её в качестве смазки. При виде этого меня покинул беззастенчивый стон.

Я передвинула руку, чтобы потереть клитор и провести пальцем внутрь своего тела. Мои внутренние мышцы мгновенно сжались вокруг моего пальца.

Я чувствовала, что подбираюсь ближе к той вершине, где могла бы перевалиться через край. И как раз в тот момент, когда он поставил колено на кровать, в комнате эхом разнёсся звук телефона, вибрирующего на прикроватной тумбочке.

Картер зарычал от раздражения, но продолжал приближаться, пока не оказался на мне сверху. Он коленями широко раздвинул меня, отталкивая мою руку и помещая кончик толстого члена туда, где я нуждалась в нём больше всего.

Он схватил мою грудь и обвил её пальцами, поглаживая сосок, а затем протянул ладонь вверх и обвил пальцами моё горло. Он держал меня надёжно, но не сильно, позволяя мне легко дышать. Давление ощущалось удивительно.

А затем Картер прижался ко мне своим ртом, вталкивая в меня каждый твёрдый дюйм своего тела.

Он трахал меня самым животным способом, который я только могла себе представить, двигая бёдрами, заставляя меня принимать каждый дюйм без жалоб.

И всё время, пока он целовал меня, он держал моё горло, прижимал свою тазовую кость к моему клитору, пока я не взорвалась и не кончила так сильно, что была уверена, что вижу Бога.

Я прислонилась к кровати, но Картер продолжал, покачивая бёдрами вперёд и назад.

Мне было трудно держать глаза открытыми, но мне хотелось наблюдать за ним, видеть гибкость его мышц живота, то, как пот стекает по твёрдым плоскостям.

Его внимание было сосредоточено на том месте, где мы были соединены. Его зубы оскалились, как будто он рычал.

Капля пота скатилась по его виску, и я проследила за этой каплей, которая спускалась всё ниже и ниже. Этот мужчина был чёртовым произведением искусства, и то, как он смотрел на меня, заставляло меня чувствовать себя богиней.

Он протянул руку между моих бёдер и начал тереть клитор, и вот так я мгновенно взорвалась для него. Он высосал воздух из моих лёгких, схватил моё тело, сжал мои мышцы.

Моя спина была выгнута, а сиськи подпрыгивали, потому что он трахал меня всё сильнее и сильнее. Я поддалась ощущениям.

— Посмотри на меня. Будь папочкиной хорошей девочкой и смотри, как я кончаю на тебя.

Я открыла глаза и заставила себя посмотреть на Картера, хотя моё тело инстинктивно хотело подчиниться экстазу.

В тот момент он выглядел свирепым и сильным, мускулы резко контрастировали, когда он входил и выходил из меня.

Одним резким рычанием Картер выскользнул из моего тела, схватил свой твёрдый, блестящий член и погладил себя, направляя головку прямо на меня.

Мои губы были приоткрыты, воздух входил и выходил из меня, пока я смотрела, как он поддался наслаждению и перешёл через край. Картер зарычал, кончая, и я втянула испуганный, возбуждённый воздух, когда почувствовала, как струи его горячей спермы разбрызгиваются на мой живот и киску.

Он как будто рисовал на мне, создавая шедевр грязи и непристойности.

Он рухнул на меня, и вес был настолько приятным, что я могла заплакать от счастья. Мы оба запыхались