любят. У них рождается малыш. Без амнезии. Он смотрит по сторонам, думает: фигасе, проблемы с жилплощадью. И мочит родителей, а сам при этом жив остается. Как это у него получилось, я пока не знаю. Может, пусть он будет гениальный нейрохирург, и тогда он сам себе перед зеркалом делает операцию, вырезает родителей из мозга и бросает их в мусорное ведро с таким видом, что вот, мол, я сверхчеловек, а вы все говно. Но потом у него начинаются страшные головные боли, просто страшные, и кошмары по ночам. Ему мерещится, что из мусорного ведра два голубка вылетают и прочая гуманистическая хрень. А он уже ступил на темный путь, ему теперь одна дорога, так он, значит, крадет известного психоаналитика и запирает его в подвале со своими чудовищами. А психоаналитик — тот еще жук, у него вообще никаких представлений о профессиональной этике нет, ну ни капельки. Так он нашему герою внушает, что это всё его фантазии и не было никаких родителей с раздвоением личности, а были у него самые обыкновенные родители, на каждое тело по личности, без изысков. И герой, хотя что мы его всё герой да герой, пусть будет, ну, скажем, Вася. Так вот, Вася не мог простить родителям их примитивной нервной организации и еще того, что они денег ему на учебу не давали и ему пришлось стать ассенизатором. Так он мало того что родителей стыдился, так еще и себя стыдиться начал. А в качестве последней капли он влюбился, а любимая девушка ему сказала, что ты, Вася, конечно, прелесть и лапочка и я тебя страшно обожаю, но меня дядя Вова замуж зовет, а дядя Вова известный нейрохирург, и денег у него больше, чем у тебя на работе говна. Ну, Вася, значит, заплакал, посмотрел в словаре, кто такой нейрохирург, потом словарь в печке сжег и спать пошел. И вся эта бодяга с вырезанием родителей из мозга ему попросту приснилась. Так ему во сне психоаналитик объяснил. Зато, говорит, Вася, ты теперь от родительских сценариев освободился, пусть даже и с помощью таких кровавых метафор, так что ты теперь личность свободная и независимая, давай-ка, дружок, просыпайся и ступай учиться на нейрохирурга.

И вот, значит, Вася просыпается утром в своей постели, психоаналитика никакого в подвале нет, но непонятно, то ли это он голову Васе заморочил и сбежал, то ли не было никакого психоаналитика, а был один сплошной ночной кошмар. Смотрит по сторонам, а с ним в постели лежит его любимая, причем постель не абы какая: простыни шелковые, над кроватью полог и пахнет лавандой, а где вы такого ассенизатора видели, чтобы он лавандой пах? Он к любимой прикасается, она потягивается, плечико у нее обнажается, и он смотрит на это плечико как заворожённый. А она ему говорит: Владимир, супруг мой ненаглядный, пора вставать, а то у тебя операция в десять, и мне тоже пора вставать, ты же вчера ассенизатора вызвал, что-то там с трубами во дворе... И тут врывается в спальню их сын и мочит обоих из пистолета. Он бросил университет и пошел в ассенизаторы, а родителям сказать боялся. Сегодня он как раз должен был прийти к ним чинить трубы во дворе, тут бы все и раскрылось. А он очень добрый мальчик, ему сама мысль невыносима, что он родителей чем-нибудь огорчит. Ну и решил пристрелить их обоих, чтоб не расстраивались. Мне кажется, хороший фильм мог бы получиться. Жизненный.

* * *

...он гадает по колоде Кроули, а у меня с ней сложные отношения. Хорошие, но сложные. Если с колодой Уайта у меня долгий и счастливый брак, надежный и скучноватый, как большинство известных мне счастливых браков, то колода Кроули — любовник, с которым встречаешься раз в три года, проводишь незабываемую ночь и расстаешься утром со смешанным чувством счастья, растерянности и отвращения. Я ей не доверяю совершенно, но она никогда меня не обманывает. Хотя чувство юмора у нее специфическое, ничего не скажешь. Вчера, например, выпадает мне Разрушенная башня. Этьен смотрит на меня с обеспокоенным видом, как и положено настоящему Другу и Учителю, а я ему говорю, что, мол, ничего страшного, это, наверное, мой любимый семенит ко мне на кривеньких лапках любви. Друг и Учитель удивился и высказался в том смысле, что не может такого быть, чтобы Разрушенная башня — да к скорому свиданию с любимым. Ха, это он просто не знает моего любимого! Потом Друг и Учитель поведал, что действительно, некоторые интерпретируют Разрушенную башню как эрегированный член, хотя лично он склонен считать, что все-таки не «эрегированный член», а «накрывание эрегированным членом» (о сколько нам открытий чудных готовит коллективное бессознательное).

Как бы то ни было, колода Кроули, как всегда, оказалась на высоте (на высоте разрушенной башни, хе-хе), и сегодня утром, закинув Сеть, я извлекла из морской пучины дохлого голубя, а в клюве того голубя — бутылка из-под портвейна, а в бутылке той — письмо, а в письме том — буквы. Если буквы эти прочитаешь, тут Василисе Прекрасной смерть и наступит.

В общем, ты уже поняла, что приезжает Олег, а я жду его с нетерпением загипнотизированного кролика...

* * *

Из пункта А в пункт Б вылетел пассажир. Неизвестно, с какой скоростью, но это и не важно, потому что пассажиру хотелось как можно быстрее покинуть пункт А и забыть его как страшный сон. По мере отдаления от пункта А пассажир очень явственно ощутил, что прибывать в пункт Б ему совершенно не хочется. Можно, конечно, угнать самолет и улететь куда-нибудь, ну, скажем, в нейтральный пункт Ц, но это ведь мало что изменит. Такие вот условия. А в задаче между тем спрашивается: какого черта уважаемый пассажир полетел самолетом? Мог бы поплыть на пароходе и три дня болтаться между пунктами А и Б, кормить чаек, пить виски на верхней палубе и ни о чем не думать. Хорошо Одиссею, думал пассажир, сосредоточенно глядя в иллюминатор и убеждаясь, что пункт А остался далеко позади, а мне от Цирцеи до Пенелопы рукой подать, как от Сциллы до Харибды, спасибо техническому прогрессу, черт его подери совсем. На этой оптимистической ноте пассажир заказал водки с томатным соком, выпил его и заснул, отказавшись от обеда. Лететь до пункта Б ему оставалось два с