Вероятно, вам приходилось слышать о корне «женьшень»?

Растение это принадлежит к семейству аралиевых (Araliacea) и растет дико в очень ограниченной области Дальнего Востока, а именно: в Уссурийском крае, в Гириньской провинции Маньчжурии и в Северной Корее. Это многолетнее растение, с травянистым, 75 см длины тонким стеблем, на конце которого сидят 3–4 длинно – черешковых, пальчато-раздельных листа; на стебле они расположены, как пальцы раскрытой руки человека.

Растение это напоминает «чертово дерево» (Aralia mandjurica), но листья женьшеня отличаются тем, что они гладкие и края их черешков мало зазубрены. Число листьев очень редко достигает 5–6. Толщина стебля не превышает 1 см в поперечнике. Цветет в августе; цветы мелкие, находятся в соцветиях, в 5–7 см длины; соцветие – простой зонтик с 15–20 цветами; завязь двугнездная; плоды-светло – красные ягоды; семена белые, плоские. Цветы нежно-розовые, редко белые. Корень желтовато-белый, толстый, диаметром редко более 7 см, с черноватою сердцевиной и многочисленными, мелкими отростками. У основания стебля находится характерная чешуйка, которая не отпадает и с годами увеличивается. Эта чешуйка особенно ценится и тщательно предохраняется от порчи при выделке корня. Знатоки разделяют корни на мужские и женские, определяя это по внешнему виду корня, имеющего самое отдаленное сходство с мужскою и женскою фигурой.

Ни одно из растений на земном шаре не пользуется такою легендарною славой и таинственностью, как женьшень. С самых древнейших времен, исчисляемых тысячелетиями, растение это известно в тибетской и китайской медицине, и славится, как радикальное средство от многих тяжелых хронических болезней и расстройства всего организма. Корень этого растения в различных формах входит в восточную фармакопею. Без сомнения, в корне этом заложено какое-то действенное начало, которое дает ему такую значительную силу и целебные свойства. B настоящее время этим растением заинтересовалась и европейская медицина: в Америке, Франции и Германии производятся опыты лабораториях – по химическому составу и в клиниках – по терапевтическим его свойствам.

Растение это древнейшего происхождения и является реликтовым остатком третичной флоры. Встречается чрезвычайно редко и растет только в самых глухих горных лесах, на северных склонах, среди густых зарослей папоротника и кислицы. Солнечных лучей оно не переносит, ему вполне достаточно тех лучей, которые проникают сквозь чащу. Кедровый лес, по-видимому, ему необходим, по крайней мере его находят только там, где растет сплошной кедровник, или смешанный лес.

Близким родственником женьшеня является чубушник, элеуторококус (Eleuthorococcus senticosus), встречающийся в большом количестве в горных лесах. Растение это, как более сильное, вытесняет женьшень; вот почему последний растет только там, где нет чубушника.

Вследствие уничтожения кедровых лесов, а также от лесных палов и истребления его человеком, женьшень относится к вымирающим растениям местной флоры и не далеко уже то время, когда это драгоценное, таинственное растение исчезнет с лица земли. Чрезвычайная его редкость и огромный, возрастающий спрос подняли цену на «корень жизни» до невероятных размеров: так, самый высший сорт женьшеня оценивается иногда в 2 или 3 тысячи золотых рублей за корешок!

Такова цена дикого корня, но в продаже имеются еще другие сорта женьшеня, а именно – культурного, или искусственно выращенного на особых плантациях. Такой, культурный корень ценится сравнительно недорого и также делится на сорта по возрасту, внешнему виду и качествам. Цена культурного – от 3 до 50 золотых руб. за штуку. Разведением такого женьшеня в последнее время в больших размерах занялись в Америке, а также – в Корее (японцы). Восточная медицина не признает культурного женьшеня, отрицая его целебные свойства, а потому и цена на него стоит сравнительно низкая.

У китайцев и у всех народов Дальнего Востока существует множество легенд о женьшене. Происхождение этих легенд и народных сказаний теряется во тьме веков. Растение это одухотворено и обладает сверхъестественной силой, присущей божеству. Оно может превращаться в любое животное, в человека, в растение и во что угодно. Поэтому, найти его может только достойный. Такой ореол таинственности, славы и обаяния, соединенный с этим растением, свидетельствует о том значении, какое имеет «корень жизни» для народов Восточной Азии.

Сравнительная редкость и дороговизна дикого женьшень, выработали в продолжение многих веков особый, интересный тип «искателей женьшень». Большею частью, это – бездомные люди, выходцы из внутренних провинций Китая, ушедшие в горы и леса от суеты мирской и посвятившие себя этому трудному промыслу, под влиянием внешних, неблагоприятных условий современного социального строя.

Многие из них занимаются этим делом почти всю свою жизнь, с юношеских лет до глубокой старости. Внешность их так же типична и оригинальна, как и внутреннее содержание. Отличительными признаками этих лесных бродяг являются: промасленный передник, для защиты одежды от росы; длинная палка, для разгребания листвы и травы под ногами; небольшая кожаная сумочка, для носки необходимых вещей и предметов промысла: деревянный браслет на левой руке и барсучья шкурка, привязанная сзади к поясу. Шкурка позволяет садиться на сырую землю и бурелом. На голове, обыкновенно, конусообразная берестяная шляпа. На ногах – улы из невыделанной кожи кабана.

Среди толпы китайцев искателя женьшень всегда можно узнать по этим признакам: кроме того, блуждающий взор его, опущенный книзу, выдает его ремесло.

Жизнь, полная лишений, тревог и опасностей в дремучих лесах, наложила на этих людей особый отпечаток аскетизма и подвижничества. Это – человек, превратившийся в особое существо с хитростью и умом китайца, чутьем волка, глазом сокола, ухом зайца ловкостью барса. Человек и зверь соединились в нем в одно целое, создав интересный, оригинальный тип лесного скитальца, в душе которого развились поэтические струны любителя природы. Весь мир его – в тайге; миросозерцание его не выходит за ее пределы. Здесь провел он свою долгую скитальческую жизнь, здесь же он сложит свои кости в непрестанной борьбе за существование, одинокий, оторванный от людского мира, на лоне дикой, прекрасной природы. Как истый сын Востока, верящий в рок и предопределение, суеверный до мозга костей, он безропотно и безмолвно несет бремя подвижнической жизни, не стремясь к улучшению ее условий.

Опасное и трудное ремесло его не обогащает. Продукты промысла сдаются, обыкновенно, за бесценок, в главную в этой местности торговую фирму, имеющую колоссальную прибыль в этом деле.

Почти каждый дикий корешок женьшеня, омыт потом и кровью полудикого таежника и имеет свою историю, чреватую глубоким, непередаваемым драматизмом.

Ежегодно, с начала июня, искатели женьшеня отправляются в тайгу за драгоценным корнем. Идут в одиночку и, редко вдвоем, без всякого оружия, с одной только верой в успех и надеждой на милость великого властелина гор и лесов (могучего тигра). В лохмотьях, полуголодные и изможденные, они скитаются по дебрям тайги в