Агнес держала племянницу за руку, губы ведьмы шевелились, отсчитывая секунды, прежде чем она убрала ланцет и быстро перевязала место укола.

– Можешь выпить. – Колдунья противно захихикала.

Хаосу захотелось швырнуть в нее чашей, но он поставил посуду на тумбочку. Пальцы дрожали, в носу нестерпимо чесалось. Кровь Нокте будоражила мутировавшего тритона.

Осмелев, он задал вопрос:

– Почему вы так живете?

Колдунья ухмыльнулась.

– Где мне еще быть, как не подле своей жемчужинки? Я вырастила их с Эридой себе на замену, но младшая поплыла по одному течению, а старшая – по-другому. Их будущее до последнего было сокрыто от меня. – Агнес укрыла Нокте одеялом и, подтащив стул, уселась рядом.

– Она умрет? – выдавил Хаос, не до конца осознавая, насколько сильно этого желает.

– Не сегодня, а ты ступай и о случившемся никому ни слова. Что до сведений, которых ты так жаждал, – они у Эреба. – Колдунья даже не взглянула на него, неотрывно смотря на племянницу и постепенно обретая прежний старушечий облик: волосы поседели, одежда повисла на вмиг усохшем теле, спина искривилась, а чешуя растворилась в покрытой пятнами морщинистой коже.

Не поворачиваясь к Агнес спиной, тритон покинул спальню, вернувшись в грот за телом брата. Если он доставит его в Сомбру, другие решат, что он так же сбежал и подвергся нападению чудовищ.

«Форкий, ты принес нашему братству дурную славу. Каждый из морского племени знает: от предателей можно ожидать чего угодно, даже если они из благородных, как Герас».

Разорвав водоросли когтями, Хаос взял мертвого под мышки и потянул на себя. Тело нехотя выскользнуло из каменных объятий.

«Я отнесу тебя домой, брат», – Хаос сжал руку Гераса, как когда-то в детстве старший брат держал его, водя по коралловому саду столицы, показывая красоты – диковинные раковины и морские цветы. Им обоим, Хаосу и Эфиру, Герас заменил вечно отсутствующего отца. Эреб стремился к славе воина и мечтал возвысить сыновей.

Тритон замер, осмотрел тело брата и нахмурился: «Кажется, я зря унес тебя из грота. Изгнанников запрещено хоронить в жерле вулкана – их скармливают чудовищам». Но возвращаться было поздно, как и просить колдунью помочь с погребением. «Морская бестия может приказать что угодно или вовсе откажется помогать. Может, отец не будет столь жесток к гибели собственного сына». До Сомбры Хаоса одолевали сомнения. Однако вместо того, чтобы подплыть к главному входу, тритон вильнул к вырезанным в дереве окнам своей кельи (он практически в ней не бывал, проводя большую часть времени подле Черного утеса). Эфир с радостью поменялся бы с ним местами, но не смел увиливать от обязанностей. Когда Хаос плавал возле утеса, Эфир нес караул на границе, согреваясь в проникающих с юга на север теплых водах.

Повернув гвоздь, скрытый между деревяшек оконной рамы, Хаос проник в каюту и уложил тело брата в гамак. В отличие от Имбры, где воины квартировали в удобных и чистых пещерах в недрах скалы, «спальни» Сомбры были разбросаны по затонувшим кораблям – кто нашел себе подходящее место, там и обосновался.

Не без сожаления Хаос вспоминал тоннели из белого камня, подсвеченные голубоватым светом кораллов. С потолка гротов опускался занавес из мерцающих синевой пещерных светлячков, чьи личинки собирались на нитях в шарики. «Гирлянда» едва доставала до воды, напоминая многочисленные тропинки, указывающие тритонам направление.

В ночное время вход в Имбру защищала живая изгородь из бирюзовых актиний[11]. Их щупальца мирно колыхались, но стоило неизвестному нарушить границу, и «цветы» оплетали жертву, парализуя ядом и превращая в застывшую статую. В остальное время актинии спокойно уживались с тритонами, позволяя «пересаживать» себя с места на место.

Хаос знавал нескольких имбрийцев, которые ни разу не брались за трезубцы, занимаясь лишь хозяйственными делами и подводным садоводством. Некоторые из аристократов, самые высокомерные, относились к ним с презрением, считая службу королеве и защиту границ престижнее уборки гротов и чистки посуды. Свое жилье Хаос делил с Форкием. Еще в Сомбре напарник показал себя виртуозным лжецом, умеющим выкрутиться из любой неприятности или увильнуть от службы. Даже Хаосу не всегда было понятно, когда Форкий лжет, а когда честен. В Имбре у них было множество задач: защита границ, наблюдение за людьми, отслеживание активности и размножение монстров. Когда течение становилось теплым, на границе севера и юга из подводных трещин выплывали аквапилы и начинали быстро размножаться. За проникновение в южные воды опасных детенышей и нападение их на людей глава Имбры Аргалид мог вырвать плавники или вовсе лишить подчиненных головы. По заключенному после войны мирному договору морские жители обязались защищать двуногих от напастей стихии, а люди, в свою очередь, – не охотиться на хвостатых и ловить рыбу лишь в оговоренных местах, не мешая ежегодной «ловле» имбрийцев.

Аргалид превратил обязанность в забаву и награждал того из воинов, кто убьет больше всего чудовищ своим трезубцем. В последний раз выиграл Хаос. Но вместо повышения и новой пещеры он попросил поменяться местами с Герасом, желая, чтобы старший брат хоть ненадолго пожил как благородный тритон, а не изгнанник.

Закрыв на окне скрипнувшую решетку, Хаос поплыл к краю скалы. Через один из иллюминаторов он увидел отца, нависающего над заваленным документами столом. Если бы не эссенция из слизи морских червей, дерево давно бы разрушилось. Над раковиной с чернильницей привязанные за плавники, колыхались цератии[12], освещая «удочками» развернутые листья ламинарии с докладами. Эреб нервно барабанил когтями по столу, время от времени поглядывая на черный шарик – Нафаивель (глаз морского чудовища, убитого королем Потидэем[13]), вставленный в коралл-подставку. Главы Имбры и Сомбры связывались и общались между собой через шар. Третий был у королевы, а четвертый исчез вместе с морской колдуньей. Из остова Нафаивеля Потидэй также создал стену, разделяющую Сомбру и Умбру.

Хаос видел шевеление отцовских губ, но не различал слов. Приблизившись к широкому окну, он вплыл в кабинет.

Эреб скривился, будто увидел нежеланного гостя, и ладонью накрыл шар.

– То, что ты мой сын, не дает тебе права входить без приглашения.

– У меня дурные новости, глава северных вод Эреб, – официально обратился к нему Хаос, расчертив воду рукой с выступившим плавником. В глазах Эреба сверкнул гнев – он терпеть не мог, когда сыновья паясничали.

– Неужели ты принес очередной труп предателя? – Глава криво улыбнулся. – Лучше послушай меня. Я связался с Аргали- дом и вот что узнал о твоем дружке Форкии. В последний раз его видели на посту, откуда