Обезьян встал.

— Ладно, хозяева, спасибо вам за приют, за ласку… Пойду я. Бывайте, не поминайте лихом. Кастрюлю можете оставить себе. На память долгую, неразрушимую.

— Ты куда? — приподнял бровь бык.

— К призракам прошлого, вестимо. Надо же мне кого-то вместо тебя на Птичку подписать. Но я не прощаюсь, если чо. Мне понравилось твои философствования слушать. Может, и загляну на огонек при случае. Лоча, ты очень благотворно влияешь на этого балбеса. Он даже научился внятно формулировать несложные мысли. Продолжай в том же духе, у тебя получается.

— Вали уже, коль собрался! — не выдержал бык.

— Ухозу, ухозу, ухозу! — замахал руками Псих, подвесил портал и одним прыжком заскочил внутрь зеркала.

— Портал фиолетовый, — задумчиво сказал Князь. — В Верхние Планы прыгнул.

— Помолчал бы уже, кобелина! — неожиданно сварливо отозвалась Лоча. — Новые близкие люди у него появляются. Видали мы, кто у тебя появляется. И сам кобель, и философия у него такая же — кобелиная.

Князь печально вздохнул.

— И пора бы уже привыкнуть к тому, что при порыве откровенности женщина тебя внимательно выслушает и сделает самые неожиданные выводы — но никак не получается. Умеешь ты удивить, красавица моя.

Где-то в Верхних планах.

Никакой вывести на старом доме в переулке не было, но Псих уверенно подошел к двери и толкнул ее.

Внутри был бар, но очень странный.

С одной стороны — невзрачная обстановка, полное отсутствие какой-либо дизайнерской концепции и модных изысков. Как будто кто-то просто купил обычные деревянные столы и стулья, расставил их в произвольном порядке, отгородился от народа барной стойкой, а в компенсацию поставил в зале древний музыкальный автомат, который в данный момент позванивал гитарными рифами минимум полувековой давности.

И заклеймить бы заведение вердиктом «бюджетный вариант забегаловки на районе для не до конца опустившихся местных выпивох» — да посетители мешали.

Внутри сидело всего человек пять, но назвать их местными алкашами язык бы не повернулся ни у кого. Больше всего они напоминали наемников, причем наемников чрезвычайно дорогостоящих. Одно только оружие, заботливо убранное в ножны, выглядело так, будто его продажа может выправить дефицитный годовой бюджет города Челябинска.

Против ожидания, ни малейшего интереса у вошедшего Психа они не вызвали. Вежливо поздоровавшись и получив несколько доброжелательных поклонов в ответ, он прямым ходом направился к стойке, за которой стоял дедушка-божий-одуванчик с плешивой головой, обрамленной редким седым пухом. Дедуля хитро поглядывал на посетителей поверх выдающегося во всех отношениях носа — огромного, размером с небольшой баклажан, мясистого, отвислого и красиво разрисованного многочисленными разноцветными прожилками.

— Здравствуй, Азраил! — кивнул Псих, взгромоздившись на барную табуретку.

— Это очень старое имя, — поморщился старик, не ответив на приветствие. — Настолько старое, что все, кто его носил, уже умерли. Некоторые — несколько раз. Поэтому я даже теряюсь, к кому вы обращаетесь, почтенный Мудрец, равный Небу. Я обычный скромный бармен и люди называют меня Сирано. Я не протестую — если хочется, пусть называют.

— Да мне сирамно, кто там тебя называет Сирано, Азраил, — несколько неуклюже скаламбурил обезьян. — Для героя Ростана ты уже малость староват, в твоем возрасте тыкать шпагой в живого человека и вопить серенады под балконом не к лицу и не по летам.

Старик опять едва заметно поморщился.

— Отсидка не пошла на пользу твоим манерам, Псих, твое воспитание по-прежнему оставляет желать лучшего. Ты знаешь порядки в этом заведении — если ты продолжишь хамить обслуживающему персоналу в моем лице, я позову вышибал и тогда даже тебе не поздоровится.

Удивительно, но Псих не вспыхнул и продолжил нарываться. Он, как ни странно, примирительно кивнул и куда более мягким тоном сказал.

— Извини, старик, я не хотел тебя обидеть. Мне просто казалось, что нам с тобой уже можно не стесняться своих лет.

— Ладно, забыли, — махнул морщинистой рукой бармен. — Горбатого могила исправит. Что тебе нужно? Как ты понимаешь, я не очень рад лицезреть тебя в своем баре, пусть даже твой статус и уровень формально позволяют тебе здесь появляться.

— Я же говорил, — ответил Псих. — Мне нужен Азраил. Очень нужен.

— Азраил давно оставил все дела и ушел на покой. — сварливым тоном отрезал старик. — И уж точно не твое появление заставит его отказаться от решения, принятого пару столетий назад и ни разу не нарушенного за эти годы. Нет больше Азраила, Псих. Считай, что он спит. Вечным сном. Потому что — будем честны — никто не хочет, чтобы он проснулся.

— Кто там тебя… Сирано? Я тебе больше скажу, Сирано — я даже знаю, кто больше всех не хочет, чтобы он проснулся.

— Да ты что? — в деланном испуге приподнял густые брови старик и его непревзойденный нос подозрительно зашевелился, как будто принюхиваясь. — И кто же это? Ты, что ли? Да я тебя и тогда не боялся, а сейчас для этого тем более нет никаких причин. Как поговаривают, желтошапочные обрезали твои умения с изяществом мясника.

— Я? — засмеялся Псих. — Слушай, Азраил, нас с тобой действительно нельзя было назвать большими друзьями, но если у меня и были какие-то обиды на тебя — они давно сгнили там, под горой. Время лечит и не такие размолвки.

— Тогда кто же не желает пробуждения Азраила? — с деланным безразличием поинтересовался бармен, очень нехорошо глядя на обезьяна.

— Гриф, — просто ответил Псих.

Лицо старика мгновенно застыло безжизненной мертвой маской.

— Надеюсь, ты понимаешь, что если это одна из твоих дурацких шуток, у тебя есть все шансы не выйти из этого бара, Псих, — почти не шевеля губами, не каким-то пугающим голосом не сказал даже, а выхаркнул из себя старик.

Впрочем, старик ли?

Бармен разительно изменился — та самая мертвая маска, мгновенно закаменевшая на его лице, изрядно преобразила его. Морщины разгладились, нос заострился, изогнулся, и стал напоминать не баклажан, а орлиный клюв. Куда-то делась старческая осторожная неторопливость, в общем, собеседник Психа вдруг помолодел лет на тридцать.

— Понимаю, — спокойно кивнул Псих. — Даже если ты сам меня не завалишь, твои ребята с гарантией вынесут отсюда вперед ногами. Слава богу, фирма у тебя известная. Как говорили раньше, фирма веников не вяжет,