Первого высокого здоровяка с волевым подбородком Дарья сразу узнала по фотографиям Алексея Потапова, второй был щуплый молодой парнишка лет двадцати с едва пробивающейся щетиной на щеках.

Безбрежная наклонилась к телам, над которыми уже колдовал Антон Овечкин:

— И что это с ними? — поинтересовалась следователь.

— Я только приступил, но на первый взгляд у обоих большая потеря крови, причем, я бы сказал, критическая. Сейчас я проведу парочку тестов и точно смогу сказать, что с ними. Но, Дарья Николаевна, обратите внимание сюда, — он приподнял руку молодого парня и показал еле заметный след на обратной стороне локтя. — Уверен, что у второго товарища точно такой же след.

— А что это может быть?

— Я думаю, это след от инъекции, какого препарата, пока не скажу! — Антон вернулся к работе.

— А кто второй потерпевший? — спросила следователь.

— Вон, у полиции спроси, у них найденные личные вещи, да и свидетель, кажется, имеется. Но ты самого главное не видела! — Его глаза победоносно блеснули.

— Что еще? — Даша только собиралась отправиться к свидетелю, как услышала крик Овечкина, она все еще не могла привыкнуть, что здесь любой звук раздается таким эхом. Акустика явно мистическая!

— И что же я еще не видела?

— А вот. — Овечкин подвинул к следователю темную спортивную сумку, из которой виднелся круглый тубус для карт или рисунков, с такими часто ходят студенты художественного училища. — Эта сумочка лежала аккурат между нашими жмуриками.

— Это? Это? — Дарья не верила своим глазам. — Неужели?

— Пока не открывали, отпечатки нужно снять. Я сейчас здесь все закончу и вместе откроем.

— Ну, Антоша, давай сейчас откроем, мои пальчики у тебя же есть! — Безбрежная сложила руки в молитвенном жесте.

— Ну, ладно, — смилостивился тот. — Только перчатки надень, будь добра, и мне не мешай.

Овечкин медленно поправил свои перчатки, аккуратно достал из сумки тубус и неторопливо принялся отвинчивать крышку тубуса.

Даша от нетерпения кусала губы, он что, издевается?

Но наконец крышка была снята, полотно достали на свет, раскрыли, и перед изумленной следственной группой предстал Венецианов Алексей Гаврилович «Петр Первый. Основание Петербурга». Но не сам факт нахождения картины ошеломил присутствующих — на картине был нарисован не тот Петр, что совсем недавно украшал картину на выставке. Теперь черты лица царя изменились, посадка головы, глаза, губы — все было другое. Плюс, как отметила Дарья, на заднем фоне изменился и пейзаж. Но больше всего следователя напугало другое — нынешнее лицо Петра как раз напоминало то, что она видела в смартфоне Сергея Михайлова, тот самый лик, что так напугал охранников во дворце.

— А царь-то ненастоящий! — прошептала Дарья, но ее слова разнеслись по всей Ротонде и стали слышны всем находящимся здесь.

Замок Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбургских. Священная Римская империя германской нации, конец XVII века

— О, великий герцог, великий Фридрих, новости неутешительные. Надо что-то делать с соседями. — Главный советник Иоганн Штессель покорно поклонился великому герцогу Священной Римской империи германской нации.

— А что там с соседями? — пытаясь сдержать зевок, осведомился правитель. — Ты снова про шведов начнешь мне говорить?

— Не только про шведов, но и их покарать тоже нужно — их государство уже существенно начинает наступать на наши владения, да и владычество их на Балтике через пару десятилетий можно будет считать случившимся фактом, если мы не предпримем мер, — вкрадчивым голосом сообщил Иоганн.

Фридрих задумался, действительно Шведское государство наступало на пятки Имперскому льву.

— Одним нам их не победить, у шведов хороший флот, наших сил не хватит! — закивал Штессель.

— Отправь послов к Габсбургам, в Ганновер, нужно будет обдумать предстоящую коалицию. Что-то еще? — Фридрих недовольно скривился, он давно мучился желудочными коликами и обсуждать сейчас что-то еще был не склонен.

— Да, есть еще. Есть еще государство, намного сильнее, могущественнее и непредсказуемое, чем Швеция. Государство, способное стать самым главным врагом для всей Европы. Необозримое количество ресурсов, людской силы, древесины, меди — оно способно завоевать нас всех, если захочет, конечно, — тон Иоганна стал злой и жесткий.

— О каком государстве ты говоришь? — удивился Фридрих. Кроме возвеличенной Швеции, он не видел врагов для империи.

— О Московии! — выразительно поднял палец вверх Штессель.

Великий герцог от души рассмеялся.

— Эти дикие варвары, эта заснеженная далекая страна. О чем ты?! Они не способны у себя навести порядок — бородатые дикари! — Он брезгливо сморщился, поднеся к носу белоснежный платок, высморкался в него.

— Я согласен с вами, Ваша Светлость, что они дикари, но до сих пор сильна память о их мощи, величии и отваге. Они сильны верой и духом, практически непобедимы. Все мы помним царя Московии Ивана Васильевича Ужасного, помним заслуги московитян в Ливонской войне, как они разгромили силы Ливонского ордена, все военные стычки они выигрывали. Вспомните битву с рыцарями на озере Чудь. Все притязания нашей короны на земли Великого Новгорода, на Ингерманландию — все они отстояли. Нельзя списывать Московию со счетов, страна сильная, огромная, богатейшая… — Последние слова он процедил с лукавой улыбкой.

— Кто там сейчас у них правит? — задумался Фридрих, действительно слова Иоганна заставили его по-другому взглянуть на восточных соседей.

— После смерти царя Алексея Михайловича, кстати, поговаривают, что его бояре, местные сановники, отравили, так вот, после его смерти трон достался сыну Петру Алексеевичу. Молодой царь пытлив умом, любознателен, энергичен, хочет свершить великие дела. Интересуется науками и диковинками разными!

Фридрих на несколько минут задумался, принялся ходить по холодной комнате замка, но потом удивительная идея пришла к нему в голову, он довольно хмыкнул и потер от нетерпения руки:

— Великие дела, говоришь! Мы поможем ему с великими делами! Я знаю, как решить нам проблему и с шведами, и с русскими. Пусть сами себя сожрут, как пауки в банке. Садись, пиши секретную депешу в Амстердам, к нашим людям в Холланд…

Фридрих Людвиг, герцог Шлезвиг-Гольштейн-Зондербургский, потер руки, ведь он придумал такой план, который способен изменить жизнь и мироустройство практически половине земного шара. Если все получится — то о последствиях этого гениального решения будут спорить еще сотни лет.

Но все должно быть в полнейшей секретности, за нарушение вышеизложенных планов или за их разглашение есть только одно наказание — смерть, независимо от чинов и привилегий.

После написания секретной депеши главный советник великого герцога Иоганн Штессель, много лет служивший империи, был повешен на крепостной стене замка Шлезвиг.

Санкт-Петербург. Наши дни

— Ничего себе, у нас тут веселые картинки! — через плечо заглядывал на найденное полотно Венецианова