под ним бились с грохотом о скалы разбушевавшиеся волны. Солёные брызги падали на него, но он не отворачивал лицо, а продолжал что-то монотонно говорить. Василий сел на небольшой камень. Вскоре пришли мужчины племени и расселись вокруг костра. Потом пришли женщины с праздничными блюдами и сели поодаль от мужчин. Все смотрели на вождя и ждали. Сарика тоже была среди женщин.

Вождь вскинул руку вверх и Василий увидел на его ладони, как и говорила ему Сарика, медного жука, голова которого была ярко-красной, а всё туловище было настолько начищено и блестело, что отражалось в каждой морской капле. Жук поднял голову, она замерцала радужными цветами, потом опустил её, загудел и зашевелился, потом расправил крылья, раздался пронзительный крик «Ксхе!» и с неба упал к ногам вождя огромный, размером с кулак, рубин. Племя радостно закричало, мужчины махали копьями, женщины начали кружиться, хлопая себя по бокам. Вождь закричал: «Вахаранена!», поднял рубин, и кинул его в поднявшуюся волну. И океан затих. В это невозможно было поверить! Но только что волны ухали, разбиваясь о суровые скалы, а теперь они лизали их, словно ласковые щенки, плескаясь где-то там, внизу, не долетая до площадки, где собралось племя. Василий не удержался и подошёл к краю, встав рядом с вождём. Тот улыбнулся и кивнул ему, убирая в свой мешок чудесного жука.

Праздник начался. Мужчины исполнили боевой танец, подцепляя на копья горящую золу и подкидывая её, женщины криками подбадривали их. Василий спустился к кромке воды и смотрел на кровавый закат над спокойным океаном, разлившийся от горизонта во все стороны. На другом острове, который был в пяти милях от них, тоже горели костры на берегу. Неужели у них тоже есть такой вот жук, и они тоже умеют усмирять морские волны?

Позади него послышались шаги. Василий обернулся и увидел вождя, идущего к нему. Вождь сел рядом и сказал:

— Наше племя чтит своих предков, поэтому они умолили небесного Нунду, чтобы он хранил нас и заступался за нас перед морским духом Атталу. Нанду приходит к нам по нашему зову и даёт плату для Аттала. И Аттала даёт нам хороший улов, чтобы мы не голодали, и не топит наши лодки, чтобы мы могли торговать с нашими соседями. Рядом с нашим островом был ещё один остров, но жители его, когда узнали, что мы приносим дар Аттале, решили забрать у нас священного жука Ксхе, и выкрали его, чтобы самим приносить священные дары своему покровителю рода. Тогда разгневался Аттала и утянул остров под воду, и никто из них не спасся. А Ксхе снова вернулся к нам.

— Ксхе?

— Да, крылатого слугу Нунду, который нам дарит священные камни, зовут Ксхе.

— А что за костры горят на том острове?

— Наши соседи тоже чтят Атталу, и когда мы приносим ему дар, они поют ему восхваляющие песни. А зачем ты следил за мной сегодня утром?

Василий растерялся. Он думал, что вождь не видел его, он ведь так осторожно за ним крался!

— Мне Сарика рассказывала, что ты приносишь волшебного жука, поэтому я хотел посмотреть, кто даёт его тебе.

Ответ, видимо, устроил вождя, он кивнул Василию, встал и пошёл к тропе, потом обернулся к нему и сказал:

— Нунду никому чужому не позволит воспользоваться щедростью Ксхе, и гнев его будет ужасным.

Вождь ушёл, а Василий сидел и думал о его предупреждении. Нет, он не позволит Сарике совершить задуманное. Они вернутся домой, и он будет много работать, чтобы его жена ни в чём не нуждалась.

Утром они с Сарикой снова пошли гулять по окрестностям, и Василий всю дорогу убеждал Сарику, что своим нечестным поступком они только разгневают Нунду, а если они и получат Ксхе, то богатство, нажитое нечестивым путём, принесёт им только горе. Сарика слушала его, ничего ему не отвечая, потом прижалась к нему и сказала, пусть будет так, как он хочет, она послушает его. Василий, настроившись на долгий спор с Сарикой, не ожидал, что она так быстро сдастся. Она была весела и беззаботна, они долго гуляли, потом искупались у подножия водопада в чистой и прохладной воде. Василий, в который раз, возблагодарил бога, за то, что ему досталась такая послушная и умная жена. Целую неделю Сарика усердно помогала Будбе готовить пищу, мастерила их детям игрушки из веток, подарила вождю дорогой браслет, которым очень дорожила, поэтому его не продала вместе со своими другими драгоценностями. Она была ласкова с Василием, расспрашивала его о семье, о Твери, о его друзьях. Василий с удовольствием предавался воспоминаниям. Он ей признался, что и не думал, что будет скучать по своим родителям, братьям, но оказалось, что он снова хочет их увидеть, хочет походить по родному городу, постоять на его понтонном мосту, встретиться с преподавателями. Даже по университету он соскучился. Ничего, через неделю придёт корабль, и они вернутся домой. Конечно, путь не близкий, но это будет дорога домой, а она всегда радостна.

В одной из прогулок Сарике беззаботно спросила его, где находится скала, где прячется Ксхе. Василий не почувствовал подвоха и провёл её к тому месту. Там он снова рассказал ей всё, что тут произошло и о своих незабываемых переживаниях. Сарика сочувственно сжала ему руку и сказала, что всё это уже в прошлом, чтобы он быстрее всё это забыл. Но она сама не забыла. Сарика скорректировала свой план, решив до времени не ссориться из-за этого с Василием. Она просто решила проделать всё сама, видя, как её муж негативно относиться к этому. Она ни минуты не сомневалась, что у неё всё получится. И наплевать ей на всякие там предупреждения. Она не Василий, её этим не запугаешь, и тем более, не разжалобишь. Последняя неделя, которую Василий с Сарикой провели на острове, была чудесна. Василий неплохо рисовал, поэтому его походный блокнот был весь в зарисовках этого чудесного острова. Он и думать забыл про жука, и радовался, что Сарика тоже не вспоминает про него.

Сарика ещё раньше приступила к исполнению своего плана, тогда, когда только увидела неуверенность в глазах своего мужа. Когда она была в хижине вождя, принеся в подарок ему браслет, она выкрала треугольный камень, который просто лежал у того между циновок. Она не боялась, ведь скоро придёт корабль, и увезёт их с этого чёртова острова. Сарика не упустит свой шанс, она станет богата, баснословно богата. А муж… Ну что ж, или он её простит, или пусть остаётся бедным и честным.

И