Шрифт:
Закладка:
Барон перестал орать, баюкая искалеченную руку он пытался встать. Пришлось дать ему пинка, а затем отступить под градом ударов блондина, который забыл вообще обо всём и тупо пытался меня убить. Пятясь и уклоняясь от безумной мельницы я, наконец, выгадал момент и зарядил ему ногой в колено. Снова хруст и блондин рухнул на пол, вскрыв доски магическими клинками. Я приложил ему по голове, убедился что противник обмяк и с улыбкой посмотрел на оставшегося в одиночестве толстяка. Тот правильно оценил ситуацию и поднял руки.
— Хороший выбор, — сказал я ему. Подошёл к Азамату, присел на корточки рядом, поигрывая столовым ножом.
— Господин барон? Мы решили вопрос с подзаборными шавками? Не хотите ли извиниться? Передо мною, и, заодно, перед дамами?
Тут промашка, девушек в ресторане уже не было. Да и вообще «Дубки» мигом опустели. На улице послышался звук сирен.
— Ты мертвец, Артемьев, — просипел разъяренный барон. — Я тебе это так не оставлю. Я…
Я потрепал его за щёку:
— Ну-ну, не горячись, не надо. А то вскипишь и в итоге остынешь.
— Гнида… — почти провыл барон, одёрнувшись. Я разжал пальцы, отпуская нож и напитывая его энергией. Он ушёл в пол аж по рукоять. Глаза Азамата испуганно расширились.
— Извини, — торопливо сказал он.
— Хороший мальчик.
Сирены приближались. Я вернулся к себе за столик и долил вина. Приподнял бокал в салюте, глядя на лежащего барона, и подмигнул. У Каримова разве что пена изо рта не пошла.
Когда патрульные вошли в «Дубки» — блондин так и не очнулся. Барон же принял сидячее положение, привалившись к тяжёлому стулу. Рядом с ним стоял толстяк и что-то нашептывал товарищу. Входящим полицейским он улыбнулся хищно и холодно одновременно.
Ко мне никто не подошёл. Будто бы меня здесь и не было. Полицейские о чём-то переговорили с толстяком, выслушали Каримова и, отдав честь пухлому кинетику, покинули «Дубки». Это уже интересно, с кем же я зацепился-то? Не с младшим ли Посвистовым, а? По комплекции вполне себе вариант.
Откуда-то появились официанты, подвинули стол молодчиков обратно. Тут же нарисовалась женщина с тряпкой. Пришёл в себя блондин, ринулся было снова в атаку, но толстяк его быстро успокоил. В глубину раскаяния рукопашника верилось не очень, вероятно ему пообещали лютую и коварную месть позже, которую надо остудить, чтобы подать холодной.
Азамат кому-то позвонил, старательно не глядя в мою сторону. Я же допил вино, подозвал официанта и оплатил счет.
— Кто это? — спросил я у него, добавив купюру в десять рублей сверху.
— Не имею чести знать, ваше благородие. Не местные, — тихо ответил он, мигом сграбастав чаевые. — Но я слышал, что они из столицы! Только сегодня приехали. Чьего-то отца сюда перевели и очень спешно.
Я хмыкнул, изучая петербуржцев. Ну, пусть знают как тут бывает. Стоило бы, конечно, пожурить самого себя, за старательное пополнение личного фан-клуба, но земная жизнь слишком коротка для того, чтобы терпеть подобных людей и не наказывать их. Улыбнувшись официанту, я встал из-за стола, кивнул на прощание троице униженных аристократов и вышел на улицу, в тёплый летний вечер. А затем неторопливо побрёл по тихой улочке под сенью тополей и уютных фонарей.
Меня никто не преследовал, но это никак не могло обмануть. Дворяне так просто подобного унижения не оставят, а раз не задействовали полицейский ресурс, который был им доступен, то значит у них другие планы. Не такие законные.
Или же не хотели позориться историей о том как троих одарённых разложил никому не известный Илюша. Вот только городок маленький и слухи о бесславной схватке разлетятся по округе быстро.
Когда я поднялся к себе, то нашёл в кровати Княгиню. Сегодня я отправил её следить за Свиридовым, и, видимо, дозор её уже окончен.Рановато барон спать отправился. Призрак снова читала, но, увидев меня, отложила досуг и медленно подплыла поближе.
— Давай бумагой, а? — предостерегающе поднял руки я. Соратница же закатила глаза и всё равно прошла насквозь. Меня окатило ледяным душем. Чёрт, как же это неприятно. Но, чего уж ворчать, шарадами при помощи бумаги я бы пытал призрака до утра.
Свиридов и правда был в ярости. Он кричал на своих помощников, он багровел, бледнел и совсем не походил на того воспитанного аристократа, что встретил меня у зоны Большого Кротова. Не стоит в его возрасте так нервничать.
Дар Княгини был пусть и неприятен своим омерзительным холодом, а хорош. Всё что она видела и слышала я знал, словно лично присутствовал. Надо почаще отправлять её на задания. Если, конечно, призрак не заартачится. Но ежели бунт поднимет, то тогда я лишу её романчиков!
Лишу же?
Вот тут, конечно, были сомнения. Однако с Княгиней надо действовать как с собаками — никогда не показывать своего страха, хе-хе.
Главное, что Свиридов догадался: кто стоял за потерей бензозаправочной станции. Гадости про меня он орал необидные, но хлёсткие. И ведь вёл себя так, словно я с бухты-барахты взял и набросился на его имущество. Совсем забыл, бедолага, про братву из вологодской области, пытавшуюся превратить меня в решето.
Надо бы ему напомнить о посланниках. Я ушёл на кухню, где вскрыл пачку купленной бумаги. Затем красивым почерком написал «Вологодские стрелки передают наилучшие пожелания» и поставил внизу улыбающуюся рожицу. Попросил Княгиню прилепить эту ему в ванной ночью, чтобы утром порадовался.
Судя по тому, что узнала моя верная напарница, барон Свиридов хотел прищучить меня законными средствами. В публичных своих выступлениях, конечно. Он гневался, он говорил о морали, о чести, и искал, как прижать сукиного сына. Однако тёмная сторона у него тоже не бездействовала. Некто Станислав, который в окружении аристократа явно служил связным с криминальной частью, получил особенные инструкции на мой счёт. Поэтому я решил переключить Княгиню на этого парня. Нелегальное громить проще и веселее.
А ещё у меня появился ряд идей о том, как можно использовать таланты Рррупи. Конечно, золотых и платиновых дисков его музыка никогда не заработает, но записывать его нужно. Надо проверить универсальность музыки. Быть может, он разные
