Фары выхватили из темноты заднюю часть «мустанга». Я притормозила, сохраняя достаточное расстояние между нашими машинами. Чертовски захотелось дать по газам и врезаться в них сзади – чтобы эта белобрысая вылетела через лобовое стекло.

Дикая мысль, и я быстро подавила ее. Кем надо быть, чтобы подумать о таком зверстве?

Может, девушка рядом с Блэйдом – его двоюродная сестра? Или еще какая-нибудь родственница, которую нужно подвезти. Или подруга из прежней школы, с которой они не виделись несколько месяцев. Или… Или…

Удивительно, какие коленца выкидывает наш разум, когда мы расстроены или встревожены.

Дождь прекратился. Я выключила скрипучие дворники. Красный «мустанг» свернул на Ривер-Роуд. Выждав пару секунд, туда направилась и я.

Длинное извилистое шоссе петляло вдоль берега реки Конононка, поднимаясь к холмам над Шейдисайдом. В темноте нельзя было разглядеть ее, но я опустила окно, чтобы слышать мягкий плеск волн об илистый берег.

Я думала, что этот звук сможет успокоить меня, но, конечно, он не помог.

Фары снова выхватили из темноты багажник «мустанга». Я притормозила и перестроилась в правый ряд, пропустив между нами другую машину. Я не хотела, чтобы Блэйд видел меня. Не хотела, чтобы он подумал, будто я мнительная или не доверяю ему.

Ясно, что у него чрезвычайная ситуация. Вот почему он не успел объяснить мне, в чем дело.

Но… если это чрезвычайная ситуация, почему он свернул на стоянку возле «Пожара»? «Пожар» – это танцевальный клуб на Ривер-Роуд. Он предназначен для взрослых, но многие старшеклассники туда тоже захаживают, потому как тамошнему охраннику влом проверять документы. Не похож на малолетку – проходи.

На неоновой вывеске плясали красно-желтые языки пламени. Табличка рядом гласила: «ЛУЧШИЙ ТАНЦКЛУБ ШЕЙДИСАЙДА. ДАМАМ ВХОД СВОБОДНЫЙ».

Клуб представлял собой невысокое длинное здание кирпичного цвета, вдоль покатой крыши мигали красно-синие огни. Ко входу под навесом вела красная ковровая дорожка. У навеса, за деревянной стойкой, стоял охранник. Даже через закрытые окна до меня доносилось барабанное уханье танцевальной музыки.

Когда я смотрела, как красный «мустанг» въезжает на ярко освещенную стоянку, на меня накатила волна тошноты. Это я должна сегодня быть с Блэйдом. Он написал мне, что задерживается. Тогда что он делает здесь, в танцклубе, с этой блондинкой?

Надежды на то, что причина в каких-то семейных неурядицах, разлетелись вдребезги, развеялись как дым. Я с трудом сглотнула – ужин просился на выход. Борясь с удушьем, я смотрела, как Блэйд остановил автомобиль и выключил фары.

Я медленно вела машину по гравию, держась позади. Склонившись над рулем, я вглядывалась в мельтешение красных, синих и желтых огней. Я остановилась и сдала назад, втиснувшись между двумя внедорожниками, стоявшими у входа в клуб.

Когда я оглянулась, Блэйд и девушка уже вышли из машины. На Блэйде была все та же красная толстовка и зауженные джинсы. Девушка была высокая и стройная, даже выше его, разноцветные отсветы играли на ее бледном лице и коротких светлых волосах.

Она прижалась к Блэйду, а он обнял ее рукой за плечи. Так они и шли рядом, смеясь.

У меня вырвался всхлип. Я с трудом восстановила дыхание.

Я призналась ему в любви. Той ночью, в его машине, на Ривер-Ридж. Над нами сияли звезды, далеко внизу серебрилась река, а мы обнимались, обнимались так, словно были одни на свете. Мы целовались… целовались и… и…

Я схватилась за ручку дверцы, готовая выпрыгнуть из машины. Меня так и подмывало выскочить, перебежать парковку, схватить его – схватить, развернуть и…

– Нет.

Я вцепилась в руль, сжала его до боли в руках и смотрела, как они целуются. Она повернулась к нему, он обнял ее за шею и притянул к себе. И они снова поцеловались. Над ними переливались красно-синие огни, будто передо мной было карнавальное шествие или яркий сон.

Ах, если бы.

Если бы только это не было явью, Дневничок. Но это происходило в действительности, причем у меня на глазах.

Я распахнула дверцу машины. Она стукнула соседний внедорожник, но мне было плевать. Я вылезла и заковыляла вперед, прочь от автомобиля. Ноги не слушались меня. Мир вокруг ходил ходуном.

Меня всю трясло, но я заставляла себя идти.

Заглушила ли я мотор? Выключила ли фары? Не помню, Дневничок.

Блэйд с девушкой остановились у стойки охранника. Это был бритоголовый амбал, одетый в лиловую майку, которая открывала его могучие бицепсы в татуировках, и мешковатые серые брюки. Блэйд достал что-то из бумажника – скорее всего, липовое удостоверение, – и охранник махнул рукой, пропуская их.

«Стойте!» – Я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Я сделала глубокий вдох. Шок быстро перерос в гнев.

Блэйд лгун! Лгун и предатель!

Я не могла стереть из памяти их поцелуй.

Внезапно я поняла, что должна посмотреть ему в глаза. Я хочу, чтобы он знал: я была здесь и все видела.

У меня вырвался вопль ярости. Звериный вопль. Я сорвалась с места, расшвыривая кроссовками гравий, и сломя голову бросилась ко входу в клуб, навстречу сверканию красно-синих огней, ослепленная, подгоняемая болью и злостью.