Шрифт:
Закладка:
– Так кто это? – спросила Матрена Ивановна, переводя взгляд с Никиты на Риту.
– Да вот думал, что упыри, оказалось, ошибся, – сказал Митрофан Ильич. – Но злоумышленники – это точно! Из-за них все несчастья! Как ты, Матренушка? Может, все-таки пойдешь к себе? Поди, устала?
– Пожалуй, Митрофан. – Она приложила руку ко лбу. – Голова что-то кружится…
– Настена, проводи маму.
– Нет-нет, я сама.
Настена, тоже со свечкой в руках, разглядывала вампира Кешу.
– А он хорошенький, – сказала она.
Никита узнал в ней девочку в голубом платье, которую видел на фотографии дважды: первый раз в беседке, со спины, второй – когда фотографировал Клюшкина в гадальне. Лицо Настены напоминало мордочку озлобленной зверушки – то ли крыски, то ли хорька. Росточком она была небольшая, и Рита возвышалась над всеми, как телевизионная вышка.
– А почему ты решил, папенька, что все зло от них?
– Ну а от кого же? Ты посмотри, Настюша, на улице ливень весь день – а на них ни капелюшечки! Нечисто все это!
– А откуда, папенька, они взялись?
– Откуда-откуда – оттуда! – Митрофан Ильич показал указательным пальцем вниз и начал рассказывать, как они с Дунькой услышали в подвале звон падающих ведер и побежали. – Ну вот, спустились, а там – эти! Стало быть, живут они там, понимаешь? Или же…
– Как это? Подвал же на замок закрыт!
– Ну вот в этом-то вся бесовщина и есть.
– Папенька, папенька, – перебила его Настена, – а у этого за спиной что-то топорщится! – закричала она, показывая на Никиту и отскакивая в сторону. – Вдруг топор?
– Что у тебя за спиной? Показывай!
– Да это же книга! – воскликнул Никита, вытаскивая из-за пояса джинсов раритетное издание.
– А ну, дай! – Митрофан Ильич выхватил книгу и уставился на нее. Глаза его округлились.
– С ума сойти! Где ты ее взял?
– Как где… в библиотеке!
– В какой библиотеке? Когда ты успел ее украсть?
– Не крал я ничего…
– Как не крал? Вот, смотри, – он перелистал страницы. – Из личной библиотеки М. И. Хохрякова! Когда ты украл эту книгу?
– Не крал я! – с отчаянием ответил Никита. – Мне Аделаида Павловна дала!
– Какая еще Аделаида Павловна? Где она дала?
– Ну, экскурсовод наш по подвалу. В подвале и дала.
– Экскурсии по какому-то подвалу. Что за чушь?!
– Да нет, не чушь, – горячо перебил Митрофана Ильича Никита. – Праздник же! «Ночь в библиотеке»! А там – подвал! Ну вот там и проходила экскурсия!
Хохряков молчал, уставившись на него.
– Ну и вот! А подвал тот в доме, который вы наверняка знаете. Если, конечно, вы в Берёзовке живете! – чувствуя, что его речь вызывает интерес, с воодушевлением продолжал Никита.
– А где же еще? В Берёзовке и живу! – Митрофан Ильич сказал это и замер. – А ты где живешь?
– Так тоже в Берёзовке… Ну тогда вы точно этот дом знаете!
– Ну-ну… – растерянно произнес Митрофан Ильич. – Что же это за дом такой?
– Дом лесопромышленника Хохрякова!
Митрофан Ильич охнул и схватился за сердце.
Настена и Дунька с недоумением переглянулись.
В комнате повисла тишина.
– Воды принеси, Дунька, дурно мне… И… капли… – прошептал Митрофан Ильич. – От сердца… Ой, не могу! – Он сделал несколько шагов и прилег на диван.
– Вот, выпейте, – подбежала к нему Дунька.
Приняв капли, продышавшись и успокоившись, он уставился на Никиту:
– А я кто, по-твоему?
– Понятия не имею, – ответил тот. – Человек, наверное… Неизвестный… пока… мне… Хотя странно, в Берёзовке я всех знаю. А вас – нет!
– Я тоже вас не знаю! – воскликнула Рита.
– Я – Хохряков Митрофан Ильич! – прошелестел Хохряков, допивая воду с лечебными каплями.
– Вы-ы? – вытаращил глаза Никита. – Это который – лесопромышленник? – он хотел добавить, что вас же уже давно нет в живых, но сдержался. Воскликнул только: – Не может быть! Это что же тогда…
– Ни фига себе! – перебила Рита. – Вот это игра так игра! Все обзавидуются!
Митрофан Ильич продолжал держаться за сердце.
– Да о какой игре вы говорите? – с трудом произнес он.
– Да что вы за люди такие, будто с прошлого века! – рассердилась Рита. – Игра, квест – что тут непонятного?
– Не знаю я никаких квестов, – проскрипел Митрофан Ильич. – Даже слово такое впервые слышу. И игры никакой не знаю. При чем тут игра? Ой, что-то дурно мне…
– Может, еще капель? – спросила Дунька и метнула в сторону Риты и Никиты недовольный взгляд. И губы поджала. Мол, понабежали тут всякие.
– Да ладно! Вроде как отпустило. Итак, – Митрофан Ильич поднялся с дивана и уставился на Никиту. – Ну допустим, вы не знали, что я – Хохряков и что это – дом Хохрякова. Хотя ты мне об этом что-то лепетал. Допустим, вы не упыри… Но эти-то дела зачем вы делали?
– Какие дела? – спросил Никита. – Мы никаких дел не делали. Мы к спектаклю готовились!
– Ну, я не знаю, что там за спектакль, только ты вот мне про скотинку-то расскажи! Это что – как раз спектакль и есть? Скотина-то?
– Какая скотина? – теперь уже Никита вообще ничего не понимал. – Нет в нашем спектакле никакой скотины!
– Ты хоть думаешь, что говоришь? Что за вздор: игра экскурсия, да еще и спектакль!
– Так ведь это правда! – в отчаянье воскликнул Никита.
– А кто же тогда на скотину в нашей Берёзовке мор наводит?
– Откуда я знаю?
– Все-таки, папенька, это они, – подала голос Настена. – Посмотри, одеты-то во что! Если не упыри – то бесы они, самые настоящие бесы!
– Сама ты бес! – парировала Рита и, презрительно взглянув на Настю сверху вниз, ущипнула ее за нос. И тут же почувствовала, как маленький крепкий кулачок врезался в правый бок.
– Ах ты пигалица! – возмутилась Рита и дернула Настену за торчащий клок волос. – Еще и кулаками махать!
– Отвали от меня! – толкнула ее Настёна. – Дылда!
– Кикимора болотная!
– Да чего вы! – рассердился Хохряков. – Уймитесь немедля!
– Ой, папенька, посмотри, какие у нее ногти!
– Я еще на ногти ее не смотрел! Делать мне больше нечего!
– Ну посмотри, посмотри, папенька! – Настена схватила руку Риты и поднесла ее к глазам Хохрякова. Рита пыталась выдернуть руку, но тут уже сам Хохряков со словами: «Че ты дергаешься? Че дергаешься?» схватил ее за пальцы и впился глазами в нарисованные на ногтях цветочки и малюсенькие сердечки, припаянные к крошечным серебряным цепочкам.
