рябь, как будто вспыхивают и гаснут черные звезды. В столовой, где трижды в день собирается вся их команда, он с трудом проглатывает витаминизированный бульон, напоминающий по вкусу сладкий сироп, и с еще большим трудом заталкивает в себя желе, содержащее необходимый ему набор редкоземельных микроэлементов. Ни с кем из членов команды он не общается. Да и как им общаться, если видятся они не более часа в день. Тем более, что это точно такие же стандартные специализированные аватары, похожие друг на друга как генетические близнецы. Мелкие отличия во внешности у них, разумеется, есть, но надо очень приглядываться, чтобы заметить несовпадающие черты.

А когда, примерно через неделю, он, немного обвыкнув, начинает что-то соображать, когда подгонка аватары заканчивается и появляются силы, чтобы оглядываться вокруг, к тренингу физическому добавляется тренинг аутогенный. Теперь два раза в день в небольшом кинозале, оборудованном редкой по нынешним временам техникой трансляции изображения на экран, им показывают часовую нарезку хроники. Они видят города под бомбежкой, где между горящими рушащимися домами панически мечутся массы людей: пытаются спрятаться от безумия, но спасения нет; видят завывающую толпу, ощетиненную железными прутьями, палками, арматурой – она, как кочевая орда, идет на приступ одного из офисов корпорации: летят камни, бутылки с зажигательной смесью, сползают лицевые повязки, белеют жуткие, как у вампиров, клыки… Они видят радостное население, встречающее освободителей. Солдат в каске с корпоративным флуоресцирующим даже при солнце лейблом, легко сгибаясь, подхватывает местного ребенка на бронетранспортер, и тот, расплываясь от счастья, размахивает оттуда фирменным желто-зеленым флажком. Множество рук, множество сияющих глаз. Комментатор приподнятым голосом сообщает, что теперь граждане свободной страны могут беспрепятственно потреблять всю линейку товаров, представленных корпорацией «Ай-Пи-Би». Никаких ограничений более нет. Это их сознательный гражданский выбор, их право, отныне гарантированное конституцией…

Во время сеансов Гликк, впрочем как и другие, впадает в оцепенение. Оказывается, плоский экран впечатляет нисколько не меньше, чем подключение к виртуалу. Он чувствует, как у него закипает кровь, требуя мщения, и как в сознании, обжигая рассудок, вспыхивает священная ненависть к террористам.

Через три дня у них начинаются вылеты. Гликк, конечно, не может определить, какой из них действительно боевой, а какой представляет собой лишь имитацию, созданную виртуал-тренажером. Да это, в общем, и не имеет значения. Он летит в серебристой машине, легко пронизывающей облака, над ним – синева, которая простирается, вероятно, до края вселенной, под ним – раскрашенная, будто географическое пособие, карта земли, он – точно бог, сердце его поет от восторга. Тянутся снизу полосы зенитных ракет. Гликк отстреливает световые обоймы, чтобы сбить их с прицела. Затем он, в свою очередь, вдавливает кнопки пуска и, даже не поворачивая головы, наблюдает, как распухает внизу дымчатая аллея разрывов. Это необычайно красиво. И еще красивее становится в тот момент, когда он, развернувшись и снизившись, выйдя в слепой квадрант, прошивает эту аллею поперечной осколочной полосой. Несколько раз его пытаются перехватить: картинка вздрагивает и за считанные мгновения перестраивается в другой ландшафт. Вот для того и нужен в кабине живой пилот – сверяясь со схемой, запаянной в тонкий пластик, он выныривает из наведенной реальности в боевую. Перед полетом ему ставят краткосрочный психологический активатор, и потому, вернувшись на базу, он не способен даже откинуть крышку кабины. В медицинский отсек его обычно ведут под руки, и там еще почти два часа он отмокает в ванне «реаниматора».

Времени остается немного – посмотреть новости, где сообщается в основном о корпоративных успехах, побродить по пустынному Риму, Загребу, Шао-Линю, подключиться, если будет желание, к какой-нибудь из обзорных, не требующих участия спортивных программ.

С Зенной за этот месяц они ни разу не видятся. Во-первых персональную линию куда бы то ни было с базы не проложить: здесь поддерживается режим коммуникативной секретности. А во-вторых, обошлась бы она во столько, что у него растаяли бы все будущие поступления. Связь через армейские серверы стоит безумных денег.

Поэтому у них исключительно текстовое общение. Гликк пишет ей, что делает сейчас некую дополнительную работу, ничего интересного, зато когда закончит ее, они смогут подумать об объединении личных реальностей. Всего-то месяц и подождать. Зенна отвечает ему, что тоже, вот совпадение, нашла себе некую дополнительную работу, тоже ничего интересного, однако за нее полагаются довольно крупные бонусы. Они, вероятно, смогут теперь не только объединить реальности, но и оплатить сразу, как факт, весь первичный дизайн. Пусть Гликк не волнуется. Конечно, она будет ждать.

Письма приходят практически каждый вечер: длинный узкий конверт, помеченный штампом «проверено военной цензурой». Буквы складываются в слова, слова – в предложения. Гликк перечитывает их по несколько раз.

И странное дело – когда он всматривается в печатные строки, когда складывает письмо и отправляет его вместе с конвертом в утилизатор, сердце его прохватывает легкий озноб.

Ему почему-то кажется, что это пишет не Зенна, а совсем другой человек.

Разумеется, это пишет Зенна. Сразу же после их удручающей, безнадежной, как в мире смерти, встречи на берегу она вызывает на интерфейс каталог специализированных предложений и, взвесив все «за» и «против», останавливается на разделе «экстрим». Уже через пять минут к ней является женщина, которая представляется как Мадам. Похожа она на юриста, консультировавшего их когда-то в Венеции. Такая же строгая, намеренно деловая внешность. Такой же темный костюм, такие же собранные на затылке тугие, почти бесцветные волосы. Практически никакой косметики. Очки в паутинной оправе подчеркивают серьезность лица.

Сугубо нейтральным тоном Мадам подтверждает, что действительно экстремальный секс оплачивается очень прилично. К счастью, пока никакой программный продукт не может его заменить. В чем тут дело, она, конечно, судить не берется, но клиент всегда чувствует, кто перед ним – покемон, «пустая» механическая аватара, или живой человек. Причем, поясняет Мадам, это вовсе не значит, что вы обязаны выполнять весь спектр услуг. Фирма не настаивает ни на чем. Можно заранее исключить неприемлемые для вас позиции. Далее она рассказывает о страховке, сумма которой возрастает от месяца к месяцу, о премиальных бонусах – правда, тут многое зависит от самого клиента – о поощрительных процентах за стаж, поскольку если накапливается личный опыт, то соответственно возрастает и квалификация.

В общем, выглядит это вполне прилично. Они тут же подписывают пробный контракт – на месяц, с правом автоматического продления. Зенну в этой работе особенного привлекает то, что при исполнении процедуры ей не придется физически выходить в зону контакта. Она может делать это дистанционно, из своего личного блока, и в случае непредвиденных обстоятельств просто заблокировать коммуникации. Более