– Я не говорила, что тебе можно читать этот сценарий. Это конфиденциальное.

– Ох, простите.

Я была ошеломлена, не поняла, что сделала не так. Очевидно же, что если я распечатываю и переплетаю сценарий, то имею возможность его прочесть. Где логика? Но после этого я помалкивала. Я все равно читала поступавшие к нам сценарии, только Сильвии об этом не говорила.

Вот в чем хитрость работы помощником. Нужно сознавать границы своих обязанностей. Ты несешь ответственность за то-се, пятое-десятое, но явно выходить за эти рамки нельзя, как бы тебя ни распирало от усердия. И никогда нельзя раздражать начальника.

Примерно тогда же я прочла книгу о том, как работать помощником в Голливуде, и первое правило там было такое: незаметно сделать так, чтобы без тебя не могли обойтись. Как только твой начальник понимает, что он без тебя как без рук, тебе достается работа поинтереснее.

И вот однажды, после того как я каждую неделю сидела у Сильвии в офисе по сорок часов, отвечала на звонки, разбирала ее бумаги и ее онлайн-базу данных, встречала разных людей, приходящих на деловой обед, – после того как я заслужила ее доверие, после того как она заметила, что я могу пригодиться не только для простой административной работы, она попросила меня взглянуть на один сценарий. Он только что пришел от агента Зандера Шульца, и Сильвия обычным порядком потребовала распечатать его и переплести.

Сильвия часто поминала Зандера в разговорах. Мне стало любопытно, что за сценарий.

– Можно прочесть? – тихо спросила я.

Как ни в чем ни бывало Сильвия ответила:

– Читай, конечно. Скажи, что думаешь.

Наутро у меня были две страницы напечатанных заметок о сценарии, которые я прилежно писала в ночи на ноутбуке. Сейчас мы, все на своем виду повидавшие профи, можем посмеяться на тем, как я тогда выслуживалась. Но это не было ради того, чтобы произвести впечатление на начальницу или снискать ее расположение. Для меня это было ради чего-то большего. Дело было в любви к ремеслу, в страстном желании ему научиться, в желании внести какой-то свой весомый вклад и получить за это признание.

– Я думаю, что большинством из нас оно-то в конце концов и движет, нет?

Задавая этот риторический вопрос, я вскользь гляжу на Тома Галлагера. Но никакой приметной реакции не следует – лишь быстрый кивок.

Три месяца спустя я делала кое-что поинтереснее. Мне все равно приходилось заниматься всякой бюрократией – скучными мелочами, от которых хотелось выть с тоски (сортировкой чеков Сильвии, объяснениями по их поводу с бухгалтерией). Но в дополнение к заметкам о сценариях мне разрешили выступать с идеями насчет подбора актеров, разведывать перспективы финансирования, начерно составлять письма агентам и потенциальным сопродюсерам.

И, наконец, я получала что-то вроде зарплаты. На жизнь ее бы не хватало, реши я съехать с родительской квартиры во Флашинге. Но ее хватало на то, чтобы родители не в полный голос выражали недовольство моим выбором карьеры. Под конец года мне удалось отвратить ту драматическую беседу по душам, которую они, возможно, замышляли. Мы с Карен вздохнули с облегчением. Еще мне разрешили больше не работать в ресторане, не считая эпизодических смен по выходным.

Меж тем Сильвия удивила меня щедрым подарком: годовым членством в Кинообществе Линкольн-центра и стодолларовым подарочным сертификатом магазина “Сакс” на Пятой авеню – магазина, в котором я не раз оказывалась, но никогда ничего не покупала по причине ужасающих цен.

Купи что-нибудь симпатичное на зиму! Написала на сопроводительной открытке Сильвия своим изящным наклонным почерком.

Потрясенная этой нежданной благотворительностью, я дождалась послерождественских скидок и купила роскошный кашемировый шарф – ручная работа, крупное золотое плетение, – получавший комплименты везде, куда я в нем приходила. Я до сих пор его ношу.

Родителей впечатлила щедрость Сильвии. Я не сказала им, что видела финансовый отчет нашей компании: мои рождественские подарки записали в издержки.

Еще я была приглашена к Сильвии на ежегодный праздничный фуршет, состоявшийся холодным декабрьским вечером в ее доме в Верхнем Ист-Сайде. Я помогала ей составить список гостей и разослать около сотни приглашений при содействии ее десятилетней дочки Рейчел, которая радостно лизала и заклеивала конверты, сидя рядом со мной и болтая о последних прочитанных ею книгах. В составе гостей перемешались друзья Сильвии, ее знакомые, а также приятели из числа тех, с кем она вела дела: режиссеры и продюсеры, высокопоставленные рекламщики, актеры, пресс-агенты, фотографы, продакт-менеджеры. Познакомившись с этими профессионалами лично, я поразилась тому, как легко мне оказалось с ними говорить, как плавно текла беседа – особенно после того, как я выпила третий стакан ромового пунша.

– Вы, значит, правая рука Сильвии. Колумбийский университет заканчивали, верно? – спрашивали разные люди.

Я кивала с некоторой гордостью. Одно то, что я работала с Сильвией, утверждало меня в качестве человека, к мнению которого стоит прислушаться.

В толпе я мельком увидела Зандера Шульца, модного режиссера и фотографа, чьи рекламные ролики и музыкальные клипы Сильвия продюсировала последние несколько лет. Большую часть осени он пребывал в затяжном отпуске, совмещенном с несколькими фэшн-съемками на Бали, в Австралии и на островах Фиджи. Но вот он вернулся и был готов вплотную заняться сценарием, над которым работал.

Тем вечером он разок взглянул в мою сторону. Не думаю, что я ему запомнилась.

В наступившем году я впервые повстречалась с Зандером по-настоящему. До тех пор я часто слышала, как Сильвия поет дифирамбы его “поразительному визуальному стилю” и “интуиции рассказчика”. Я видела все, что он снял, читала сценарий, который он написал и по которому надеялся делать фильм, а Сильвия была бы продюсером. Сценарий был неплохой. Вполне захватывающий, но ничего выдающегося. Это мнение я оставила при себе.

Не знаю, чего я ожидала, но, когда Зандер вошел в наш пещерообразный офис, он показался мне обычным белым мужиком тридцати с лишним лет, не особенно высоким или приметным. Дорогие темные очки сидели на узком лбе. И все же это был первый режиссер, которого я наблюдала дольше пятнадцати минут, так что некий трепет я ощущала. Уж конечно, такие талант и успешность должны время от времени проглядывать – не все же время им скрываться из виду.

– Это тот Зандер Шульц, который потом получил “Золотой глобус” за…

– Да, тот самый.

Огрызаюсь: вдруг зло берет. Меня коробит одна мысль о Зандере с его “Золотым глобусом”.

– Я до этого дойду.

Том Галлагер поднимает брови и быстро