Читать онлайн Создатель и его беспокойное семейство - Сергей Валерьевич Мельников

Сергей Мельников

Создатель и его беспокойное семейство

Над седой равниной моря

Гордо рею я, могучий,

Рассыпая семя жизни…

Ну-ка, что у нас там вышло?

Старик обмотал бороду вокруг шеи и нырнул в океан.

– Выплыву – запишу. Хорошие стихи, – бормотал он под нос, распугивая рыбёшек широкими махами рук: рыбёшки почтительно пугались. – Главное не забыть. Потом эпос о себе сочиню, какому-нибудь писаке подкину. Писаке… Его ещё создать надо, и писать научить. – Он повис, задумавшись.– Это ж ещё письменность сотворить надо! – схватился он за голову. – Сколько дел, и всё на меня одного! – сказал он проплывающей мимо селёдке.

"Хорошо, что мне писать нечем", – подумала та и сочувственно махнула хвостом. Тяжело вздохнув, старик продолжил спуск.

На дне он подошёл к куче грубых булыжников и сухо чмокнул верхний из них.

– Доброе утро, дорогая. Как ты? Доктор был? – Куча камней промолчала.– Обижаешься? Зря. Я на работе задержался. Столько дел, столько дел, ты себе не представляешь. – В молчании кучи старик уловил нарастающее раздражение. – Ну не выдумывай, любимая! – сказал он, поглаживая верхний булыжник. – У меня никого кроме тебя нет. Никого вообще ещё нет. Не ревнуй! Как наш маленький? УЗИ делала? – Старик сделал ещё одну заметку на будущее и едва сдержал стон: так много всего ещё надо было придумать. Он приложил ухо к большому булыжнику пониже. В глубине что-то заворочалось. – Ой! – вскрикнул он. – Пяточкой бьётся, футболистом будет! – Старик зажмурился. – "Футбол" – добавил он в свой бесконечный список.

Куча камней тяжело молчала.

– Началось? – спросил он с надеждой? – Давай, дорогая, тужься. Дыши вот так: вдох-выдох-вдох-выдох… Да, не учили, просто поверь на слово, теперь это будет помогать. Видишь? Стало легче.

Камни у подножия зашевелились, два крупных булыжника откатились в сторону, и счастливый отец ухватил сморщенное розовое тельце.

– Какой хорошенький… – сказал он с плохо скрываемым разочарованием. – Весь в… Кого-то.

В его руках извивался маленький розовый кракен. Он жмурил три своих глазика и протягивал к отцу щупальца.

– Сынок… – ласково сказал старик. Кракен икнул и выпустил чернильное облако. – Чернила… – задумчиво пробормотал старик. Идея с эпосом уже не казалась сложновыполнимой. – А осьминогу не жить!

* * *

На время декрета старик перетащил жену на берег. Случайно оказалось, что тот камень, с которым он обычно разговаривал, оказался где-то посередине. Долго старик кряхтя перекладывал булыжники, много ругательных слов придумал, и очень они ему понравились. Но, после недолгих раздумий он решил в эпос их не включать, а придумать для него другие слова: не такие экспрессивные, но красивые и плавные.

Из вытащенных из середины камней два были очень похожи на лицо жены. Старик долго вглядывался в трещинки и вкрапления кварца, но вспомнить, какой из них был головой так и не смог. Он с досадой сплюнул и придумал нож.

– Надеюсь, угадал, – бормотал он, вырезая в камне два глаза, нос и рот. – Хмм, а тут можно сделать побольше… – он обвёл прорезь рта сверху и снизу, бубня под нос: – На попку похоже… Можно снизу сделать заострение и назвать сердечком… И праздник какой-нибудь придумать. Не забыть бы. – Он критично осмотрел вырезанное в камне лицо. – Чего-то не хватает… "Любимая, у тебя такие пушистые ресницы…" – сказал он голосом несотворённого актёра из непридуманного ещё сериала и заработал лезвием. – Ну вот: совсем другое дело. Ты – самая красивая женщина во всём мире.

Старик положил камень с вырезанным лицом на вершину кучи и отошёл, любуясь своим творением.

– Теперь не перепутаю.

Семижды семь раз восходил Он на ложе с ней, и семижды семь раз оставалось её лоно бесплодным, пока…

Старик макнул бакланье перо в чернильницу, но там оказалось пусто.

– Тьфу ты, пропасть, – пробурчал он. Создание письменности прошло успешно, но чернила очень быстро заканчивались. Старик открыл ржавый бак в углу пещеры. На дне его в панике заметался по дну осьминог, меняя цвет от фиолетового до багрово-красного.

– Скажи спасибо, что живым оставил, ловелас головобрюхий, – ворчал старик, вылавливая существо, подозрительно похожее на его первенца. Он надоил полную чернильницу и бросил осьминога обратно. Облегчённо вздохнув, бедняга забился в дальний угол. Он уже не раз пожалел, что забрался на кучу камней на дне. Кто ж знал, что она окажется женой Создателя всего, ещё и такой фертильной.

– Ну что, как она, доктор? – спросил старик угрюмо нависающую над женой скалу и сразу ответил сам себе гнусавым голосом: – Ну что ж, голубчик, ах, простите, Ваше Всемогущество, беременность проходит нормально, отклонений нет, ваша уважаемая супруга вот-вот разрешится от бремени.

Много раз пытался старик создать людей по своему образу и подобию, но из исходных материалов были одни камни, и ни двигаться, ни разговаривать они не хотели.

– Семижды семь, – вспомнил он, на чём остановился. – Будем надеяться, что пятидесятый раз будет счастливым… Поздравляю вас с новорожденным, Ваше Всемогущество! У вас мальчик! – старик вывел себя из раздумий противным голосом доктора. – Где? – Удивился он. – Так вот же, – и сам развел руками, обхватывая пустоту.

Счастливая мать бессмысленно таращила на него обрамлённые пышными ресницами глаза.

– Нарекаю тебя Воздухом! – торжественно сказал старик и поплёлся в пещеру готовиться к пятьдесят первому соитию со своей каменно-твёрдой женой. Ну когда-то же должно получиться?

Вслед за Воздухом лоно жены Его исторгло Воду, Огонь и Железо…

Старик поморщился и бросил перо в чернильницу.

– Как-то это чересчур физиологично, не находишь? – спросил он сидящего на столе осьминога и погладил его макушку. Осьминог изменил цвет на нежно-зелёный, кончики его щупалец свернулись от удовольствия.

– Проголодался, малыш? – Старик сунул ему в щупальца жирную селёдку и под довольное чавканье исправил "вслед" на "вослед".

В пятницу на пороге его пещеры появился сын. День этот пятницей ещё не был, но до того счастливую весть принёс отпрыск, что старик сразу нарёк этот день пятницей – лучшим днём недели. Пока сын переминался несуществующими ногами у входа, Старик быстро назвал остальные дни и вычеркнул семь пунктов из списка.

– Бать, тут это… – промямлил Воздух и вытер рукавом сопли смущения. – Девочка у меня родилась.

– Девочка? – недоверчиво переспросил старик.

– Ну это такая, как объяснить… Мягкая, как ты, но без бороды и красивая.

– Но-но, поговори у меня! – грозно сдвинул брови отец.

Он только накануне повыдёргивал из бороды все седые волоски. Оставшаяся прореженная поросль отливала спелым конским каштаном. Старик был доволен своим обновленным обликом, и Ося выразил свое