он также съездил в Крайст-Чёрч и, воспользовавшись внезапным «заболеванием» слуги (на самом деле тот получил хорошую компенсацию), оповестил преподобного о смерти в экипаже. Вообще-то, не пострадал даже кролик: он был уже мертвый… Впрочем, я должен заметить, мистер Марвел, что вам для убийства не требуется даже предлога, – резко добавил мистер Икс. – Мисс Брэддок не причинила вам никакого вреда, так что ваши рассуждения о мести не имеют смысла…

Квикеринг, Марвел – или кто это был – теперь переводил взгляд с одного на другого, как в суде. Его молчание говорило само за себя, а то, чего оно не сказало, любезно добавил дрожащий в углу сэр Оуэн:

– Поверьте, мы были вынуждены…

Его заставил замолчать окрик человека с револьвером:

– Молчи, Оуэн, больше повторять я не собираюсь!

– Чтобы не доводить вас до споров между собой, я сам все объясню, – продолжал невидящий ясновидящий. – Все получилось крайне несообразно, как обычно и бывает, когда к делу примешиваются чувства. Признаюсь, я никак не мог понять загадку мисс Брэддок, пока не услышал рассказ моей медсестры: эта женщина выходила по ночам на прогулки, один раз в ночной рубашке, потом в униформе, до и после смерти мистера Арбунтота. Я определил, что мисс Брэддок испытывала к Арбунтоту нечто большее, чем привязанность, а посему переживала известие о его так называемой смерти тяжелее, чем остальные медсестры, – быть может, еще и оттого, что подмечала его нервозность последних дней… И клянусь вам, он действительно нервничал – как и любой актер-любитель перед большим дебютом! Но давайте пока оставим случай Арбунтота в стороне. Для нас важно, что Мэри Брэддок не могла с легкостью забыть об этом бедняге, которого считала погибшим. Вот почему мисс Брэддок, мучаясь бессонницей, несколько раз по ночам покидала свою комнату и шла на прогулку… Куда она ходила? Могло быть так, что посланец Десяти находится где-то снаружи? Я обдумывал такую возможность. Однако моя великая медсестра в порыве несравненного героизма двинулась по следу своей подруги, добралась до бараков и избавила меня от сомнений. Мэри Брэддок просто-напросто повстречалась с беглым сокровищем и начала помогать этой бедной девушке; именно она-то и навела меня на ваш след… Ведь «Женщина, написанная японцем» не была уверена, какой голос слышала – мужской или женский, зато она хорошо расслышала восклицание Брэддок: «Страх, да и только», а из этого следует, что Брэддок хорошо знала встреченного ею человека или людей. Сомнения Элли были вызваны тем, что голосов было несколько. Один голос был женский – вот к этой женщине Брэддок и обратилась по-свойски, но сокровище слышало еще и мужские голоса. Как это случилось, мистер Марвел? Моя гипотеза такова: Мэри Брэддок случайно застала вас врасплох, в роще, когда возвращалась под утро из бараков. Вероятно, она услышала нечто такое, что ей не понравилось, связанное с вашими планами коллективного убийства. Я прав?

Квикеринг снова начал угрожать, но сэр Оуэн ответил за двоих:

– Эндрю, да какая теперь разница? Этот человек знает все! Мисс Брэддок действительно подслушала наш разговор в роще. Она притворилась, что ничего не слышала, но при этом вела себя крайне неестественно. И тогда прямо в роще мы устроили для нее маленькое представление, чтобы она обо всем позабыла… и отпустили.

Слушая все это с лестничной площадки, я начинала понимать, почему на следующий день Мэри была как будто не в себе и откуда взялись мешки у нее под глазами. Мои глаза увлажнились.

А сэр Оуэн продолжал:

– Но Эндрю, несмотря на стертую память Брэддок, не был уверен в ее молчании. И ему пришла в голову мысль…

Мистер Икс перебил почти восторженным тоном:

– Поистине гениальная мысль! Проделать то же, что сделал я: воспользоваться снами его преподобия о Шляпнике, возвестившем о новой смерти, не называя имен… Вы сами не верили в эти сны, но они превосходно годились, чтобы обставить смерть Брэддок. На той неделе мистер Салливан готовил сцену «смерти» моей медсестры, мы устроили так, чтобы Дойл пригласил ее в театр, а мистер Салливан получил возможность осмотреть комнату мисс Мак-Кари, чтобы ему было проще изобразить «самоубийство». Но вы, мистер Марвел, нас опередили. Вы устроили то, что получается у вас лучше всего, – смертельный театр. Где это произошло? Я думаю, вы воспользовались предлогом отдельной репетиции в комнате сэра Оуэна, тем же утром пригласили Брэддок якобы для помощи и провели свое представление. Возможно, прибегли к тем же самым «вопросам без ответов», которым вы подвергали портсмутских нищих. Инструкции, которые получила мисс Брэддок, несомненно включали в себя такие пункты: вечером дождаться возвращения мисс Мак-Кари (которая больше всех беспокоилась о своей подруге), а когда две женщины окажутся вместе, с должным ужасом упомянуть о Шляпнике… и умереть. Я совершенно не предусмотрел возможность убийства мисс Брэддок. Моя жестокость имеет свои пределы. Ваша – нет.

Доктор Понсонби, до сей поры безмолвный слушатель небывалых признаний, заговорил, кривясь от боли:

– Но… моя… моя старшая медсестра… скончалась от инфаркта!

– Вы ведь уже знаете, доктор Понсонби, что эти бессердечные люди устраивают театры, способные привести к таким последствиям, – возразил мистер Икс. – И чтобы смерть наступила именно в тот момент, который им необходим.

Понсонби посмотрел на сэра Оуэна, тот не отвел глаза. Я заметила вспышку эмоций в этом обмене взглядами. Колосс, которым до этих минут сэр Оуэн являлся для Понсонби, стремительно рушился.

– Моя старшая медсестра… – бормотал Понсонби, – в чем была ее вина, доктор?

– Ах, Джеральд, это было необходимо! – поспешил утешить его сэр Оуэн. – Она собиралась нас выдать…

– Замолчи, проклятый старик! – Крик, в котором ярость мешалась с неприкрытой грубостью, превратил Квикеринга в истинного Эндрю Марвела.

Но самое страшное было не это. Одновременно с выкриком раздался оглушающий выстрел из револьвера.

7

Думаю, если бы погода стояла хорошая, для сэра Оуэна все обернулось бы трагедией.

Вот великолепное подтверждение фразы, что у природы нет плохой погоды и что даже худшие времена полезно встречать с улыбкой.

Потому что за мгновение до выстрела Квикеринга (или Марвела) доски в дальней стене прогнулись, с треском уступая натиску бури, и в подвал хлынули струи воды. Этого оказалось достаточно, чтобы сбить стрелку прицела.

А уже в следующее мгновение раздался выстрел, по счастью только ранивший сэра Оуэна в левую руку.

И тогда – как будто это был сигнал стартового пистолета – все пришло в движение. Сэр Оуэн находился от Марвела слева. Будучи правшой, Марвел был вынужден повернуться, подставляя Дойлу незащищенную спину. Тот не упустил возможности и схватил Марвела за обе руки – с