Шрифт:
Закладка:
- Надо, - тихо сказала Вера.
- Да, я знаю, что надо, не знаю только - зачем.
Они долго молчали, потом Вера поднялась.
- Пойду. Вам принести что-нибудь?
- Спасибо, у меня все есть. А вы на самом деле прекрасно выглядите, Верочка, - по сравнению со мной, во всяком случае. И не похудели ничуть...
- Да, - слабо улыбнулась Вера. - До свидания. Выздоравливайте. Я зайду завтра.
Зоя проводила ее взглядом. Какая-то мысль пришла ей в голову, но слишком слаба была Зоя, чтобы проследить за мыслью до конца. Она приподнялась на локте, хотела окликнуть Веру, .расспросить, подумать вслух, сформулировать промелькнувшую догадку - но тут же откинулась на подушку. Все-таки Зоя была еще очень слаба.
Инна осмотрела себя в зеркале и осталась довольна. Она прошла через пустой салон и вскоре уже стучалась в рубку связи. Как она и думала, Луговой был там.
- Вы... - сказал он радостно.
- Я ведь обещала, что приду еще. Или нет?
- Я... Наверное, обещали...
- Вам это не нравится? - строго спросила Инна.
- Ну, что вы! Я только...
- Вы хотите что-то сказать и не решаетесь, - перебила она. - Такой привлекательный молодой человек не должен быть робким.
- Ну... Инна, зачем вы говорили все это? Такая женщина, как вы, такая...
- О-о! - Сладко, ах, как сладко слышать это. Трудно человеку справиться с собой. Но ведь она пришла не только ради этих слов...
- Вы еще слишком молоды...
- Саша, - торопливо подсказал он.
- Не судите поэтому, Саша, о серьезных вещах поверхностно. Я показалась вам смешной? Но поверьте, я знаю, что говорю. И пришла к вам за тем, чтобы вы показали мне то, что видели когда-то на экране. Помните наш разговор?
Луговой молчал, не зная, что делать. Инна подошла к нему вплотную, провела ладонью по его щеке, улыбнулась, глядя прямо в глаза.
- Ну, решайтесь же... Разве можно заставлять женщину ждать?
Он не выдержал - не хотел обнять ее, но как-то само собой получилось. Инна без труда высвободилась.
- Нет, Саша, нет... Я хочу видеть.
Она отстранилась, но была совсем рядом, и он потерял голову. В конце концов, он может показать запись кому угодно, это его дело...
- Хорошо, - сказал он, голос сорвался, и он откашлялся. Смотрите...
Свет погас, замерцал экран. Узкий полумесяц появился на нем, концы его чуть подрагивали...
Инна досмотрела до конца. Потом спросила звонким шепотом:
- Вы поняли, что это означает?
Луговой замялся.
- Ну... я пробовал составить программу. "Сигма" выдала массу расшифровок, все совершенно разные. Все зависит от программы, а программу составлял я...
- Покажите хоть одну!
Достав клочок пленки, Луговой прочитал:
"Последняя попытка зондирования. Успеха нет. Неясно происхождение. Природа первая или вторая. Пересекать пространство без выхода в иные области не могут существа. Тело не источник возникновения мира или системы. Не место проникновения энергии из иной области. Почти не излучает. Случайность. Вернуться через..."
- "Сигма" определяет срок, как тысячу или десять тысяч лет.
- А еще?
- Вот.
"В нулевой момент времени начальная точка системы, неизменная пространственная координата которой равна нулю, совпадает с начальной точкой..."
- Не надо, - сказала Инна. - Я ничего не понимаю. Неужели все ответы такие?
Луговой вздохнул.
"Люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была со мною. Я согласен преодолеть пространство и множество препятствий. В последний раз спрашиваю тебя. Почему ты не хочешь быть со мною. Дать начало детям. Ты почти не глядишь на меня. Но я буду ждать..."
- Тысячу или десять тысяч лет? - улыбнулась Инна. - Саша, милый мой мальчик, о чем или о ком вы думали, когда составляли эту последнюю программу?
Покраснев, он молчал. Инна смотрела на него с нежностью и сожалением. Почему это не случилось раньше? Но сейчас она не могла остановиться на полпути.
- Нет, - сказала она со вздохом. - Это все фантазии вашего компьютера. На деле это совсем другое. И недаром это пришло, как вы говорите, из пустоты. Потому что он - везде! Нет, это не смешно. Вспомните, - она грустно усмехнулась, когда вы были еще мальчиком - разве вам не казалось смешным, разве не было немного стыдно, когда вы видели, как люди целуются, или слышали, как говорят о любви? Не за себя стыдно - за них... Правда? Но потом вы выросли, и стали воспринимать это иначе. И сами, без сомнения... - Она улыбнулась, и Луговой опять покрылся краской. - Ну, не буду. Но вы меня поняли?
Штурман не знал, понял ли он Инну, но видел, что она его не понимает. Он мучился, старался хоть как-то догадаться о возможном значении изображений, страдал от невозможности рассказать о них кому-нибудь другому на корабле, чтобы не пробудилась ненужная надежда... В конце концов, это было единственной его ценностью - случайно записанное изображение. Теперь он отдал его Инне, но, наверное, напрасно, лучше бы странный факт остался похороненным в его памяти, потому что она не поняла...
Инна, не дождавшись ответа, заговорила снова:
- Вещи и мысли, смешные для молодых, приобретают для людей зрелых глубокой смысл. Вас избрали, чтобы передать людям весть. Потому, наверное, что вы чисты душой... Почему же вы не сказали?
Он проглотил комок.
- Через тысячу лет нас не будет в живых...
- Но там сказано совсем иное! Не верите? Хотите доказательств? Но обещайте слушаться меня.
Луговой покорно кивнул. Ей он не мог отказать.
Инспектор снова был в родной стихии, где надо было искать, сопоставлять и делать выводы, основываясь на - фактах, а не на теориях и домыслах.
Однако установить что-нибудь в носовом отсеке было трудно. Там ничто не осталось в неприкосновенности. Сама пробоина была надежно закрыта новыми листами, и следы преступника давно уже
