Ребята, как обычно, раздали очки, и наши взгляды устремились к большому огороженному кругу, в центре которого прохаживалась госпожа Мартинез. Сегодня на ней была простая белая блузка, широкие черные брюки свободного кроя с огромным бантом сзади и узкими подтяжками. Черные волосы были собраны в косу, тонкие губы подведены алой помадой, и никаких жутких очков или линз. Непривычно было видеть Лану такой, спокойной, неагрессивной, земной.

– А она хорошенькая, – усмехнулся Даниэль, разглядывая госпожу Мартинез, – без всех этих странных нарядов и диких рисунков…

– Настоящая красотка, – поддакнул Макс. – Может, попробовать к ней подкатить?

– Дерзай, если не боишься повторить судьбу несчастного Берда, – спустила его с небес на землю Мари.

– Ты права, – ничуть не расстроился он. – Подкачу к ней, когда научусь материализовывать рабочие крылья.

– То есть никогда? – подколол его Тим. Макс недобро прищурился и ребята расхохотались.

Я не смеялась. Поймала взглядом одну из теней госпожи Мартинез и приклеилась к ней. Тень подошла к хозяйке и что-то прошептала ей на ухо. Лана с интересом покосилась на нас и усмехнулась. Но тут из кабинки лифта вышел господин Штольцберг и внимание девушки переключилось на него.

– Дорогие и не очень… – провокационный взгляд на Берда, который, как и мы, стоял в первом ряду и жадно на нее смотрел – …коллеги! Рада продемонстрировать вам мое новое творение, которое, убеждена, будет у вас пользоваться огромным спросом! – Зрители рассмеялись, и Лана, приложив ладонь к губам, заговорщически тихо добавила: – Хотя об этом мы никому не скажем, ведь так?

Писатели снова засмеялись, но смущенно и как-то менее решительно, что ли. А Лана довольно улыбнулась.

– Итак, предлагаю вашему вниманию… Конвертер фантазий!

Сердце пропустило удар… Да ладно! Вы что, издеваетесь?!

Я поморгала и недоверчиво посмотрела на Лану. Неужели совпадение?

Между тем четыре ее тени выстроились друг против друга, образуя квадрат, в центр которого прошествовала госпожа Мартинез. Она гордо расправила плечи, пальцы сложила домиком в районе груди и, демонстративно смежив веки, зашептала формулу материализации. Тени скопировали ее позу и их губы тоже зашевелились с невероятной скоростью.

Клянусь, все они говорили абсолютно разное. Однако их совместными усилиями вскорости материализовались алые прозрачные грани куба. Тут же возникли мрачные ассоциации с тем жутким прототипом из кабинета господина Штольцберга, и это только усилило общее тревожное состояние.

Госпожа Мартинез закончила шептать формулу, и на ее голове появился серебристый шлем, в точности как голограмма из моего компьютера. Лана распахнула глаза и в предвкушении шоу улыбнулась. А я ощутила, как венка на левом виске запульсировала, и с силой стиснула кулаки.

«Пожалуйста, хоть бы это было что-то другое, хоть бы это было что-то другое…» – мысленно повторяла, неотрывно глядя на писательницу, которая игриво обратилась к толпе заинтригованных зрителей:

– Итак, найдутся ли среди вас смельчаки, желающие испытать мой прототип в действии?

Судя по лицам коллег, многие хотели опробовать на себе устройство Ланы, но не решались.

– А что он делает? – выкрикнул кто-то из толпы, будто угадав мои мысли, но госпожа Мартинез лишь загадочно расхохоталась, подогревая коллективный интерес.

– Я был бы не прочь заглянуть внутрь куба, чертовка! – вызвался раньше всех Берд, но Лана, неспешно огибая грани своего прототипа, приложила указательный палец к губам и, одарив добровольца дразнящим взглядом, улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Может быть ты, Шон? – предложила она, остановившись напротив моего бывшего, который стоял рядом с госпожой Мариам, скрестив на груди руки, с непроницаемым выражением лица. – Хотя нет… Твои пристрастия мне и так известны, – добавила издевательски, а из моего израненного сердца от ее намека засочилась кровь. Тени поведали или у них с Шоном и впрямь что-то было?

Господин Феррен криво усмехнулся, и Лана, отойдя от него подальше, бросила острый взгляд в сторону нашей компании.

– А как насчет тебя, красавчик? – неожиданно обратилась она к Даниэлю.

Тот, вопросительно вскинув брови, указал рукой на себя. Писательница согласно кивнула и промурлыкала:

– Такой сильный, еще и любитель собак… Иди-ка сюда. – Она кокетливо поманила его пальчиком. – Обещаю, тебе очень понравится.

Даниэль усмехнулся. Макс подтолкнул его в плечо.

– Иди давай! Или вызовусь я. Но вы, ребята, потом не станете со мной разговаривать…

Я покусала губу, настороженно глядя на Лану, и тихо сказала:

– Иди.

Даниэль беззаботно пожал плечами, мол, с него не убудет и уверенным шагом направился к центру куба.

– Присаживайся, дорогой. – Писательница указала рукой на свежематериализованный трон с резной позолоченной спинкой. – Напомни, как тебя зовут?

– Даниэль.

– Ах да, Даниэль… – Она чувственно выдохнула его имя так, будто пробовала слово на вкус. – Мне нравится. Хотя господин Гросских звучит более впечатляюще, на мой взгляд.

«Ну же! Быстрее! Давайте уже переходите к делу!» – пульсировало у меня в голове, пока пальцы нетерпеливо теребили запястье.

– Вот тебе шлем, Даниэль, – проворковала госпожа Мартинез и заботливо надела часть прототипа ему на голову.

Тени все это время непрерывно что-то шептали. Если это не часть представления, то ресурс, концентрация внимания Ланы были намного ниже, чем у Даниэля или же у меня.

Даниэль заерзал, поправил шлем, и писательница, небрежно обвив его шею руками, ласково прошептала на ухо:

– Представь ту, о которой мечтаешь… А если не знаешь, кого хочешь увидеть, то просто расслабься и доверься своему подсознанию.

– И все? – с интересом спросил он.

– Да, мой хороший, и все.

– Ну ладно.

Даниэль встряхнулся, прикрыл глаза, и я с замиранием сердца стала следить за образом девушки, которая с каждой секундой все отчетливее материализовывалась в воздухе. Длинные ноги, короткое платье с радужными переливами… Изящная фигурка и густая копна волос то ли земляничного, то ли вишневого цвета. Даниэль распахнул глаза, и улыбка на его губах угасла.

– Кларисса? – недоверчиво выдохнул он и жадным болезненным взглядом вперился в свою материализованную фантазию, которая была краше оригинала. И милее, теплее, нежнее…

Так вот какой он ее воспринимал. Какую помнил и до сих пор любил.

– Красавица… – прошептала Лана. – Можешь к ней подойти, только шлем не снимай, иначе она развеется. Прямо как в древнем мифе.

Даниэль встал, осторожно, будто боясь спугнуть, подошел к иллюзорной Клариссе и нежно кончиками пальцев огладил контуры ее лица.