Шрифт:
Закладка:
– И куда мы отправимся? – спросил Джесс, однако потом сам же ответил на свой вопрос. – В Лондон.
– Да. Твоя семья, кровная и связанная общим торговым делом, достаточно сильна и богата, чтобы укрыть всех вас, – согласилась верховная скрывательница. – Вам понадобится больше возможностей, но это хотя бы начало.
– Вы все это спланировали?
– Я не настолько талантлива и не могу предсказывать будущее. Однако, когда я увидела всех вас в тот день, когда пришла за Морган, увидела то, как сильно вы переживаете и заботитесь друг о друге, у меня появилась надежда на то, что вы станете теми, кто наконец-таки сумеет и осмелится сделать невозможное. Я знала, что вы не позволите Томасу просто сгинуть во тьме. Вы будете рыскать и рыскать, пока не найдете его и… все это.
Глаза Томаса теперь блестели, он уставился на женщину со странным выражением лица. Был ли это гнев? Джесс не мог точно ответить, однако чувствовал себя не в своей тарелке. Очень неуютно.
– Вы не хотели, чтобы у них вообще был выбор, не так ли? – сказал Томас. – Предать Библиотеку или умереть. Поэтому вы позволили закрыть меня за решетку. Чтобы мотивировать моих друзей.
– Я сделала то, что было необходимо, – сказала Керия. – Как делала и всегда.
Вульф по-прежнему стоял между Санти и матерью, однако в этот самый момент он выглядел так, словно готов подойти и схватить мать за горло.
– Я-то думал, что понимаю, насколько ты хладнокровная, – сказал он. – Однако ты даже хуже, мама.
– Может быть, – сказала Керия Морнинг и отвернулась. – Выберите книги, которые хотите взять с собой. У вас не будет другого шанса.
Текст послания верховной скрывательницы, адресованного верховному архивариусу. Отправлено по защищенной линии связи и закодировано на высочайшем уровне безопасности. Уничтожено после прочтения
Вы уверены, что хотите предпринять подобный шаг? В обычных условиях я не подвергаю сомнениям ваши указания, однако мы не сможем вернуть все в прежнее русло. Нам придется преступить черту, которую мы никогда прежде не пересекали. Если кто-нибудь узнает, что мы сделали… Вы ведь понимаете, что уничтожены будем не только мы, но и все, на что мы потратили свои жизни, что строили и защищали.
Я обязана потребовать подтверждение того, что это именно то, чего вы хотите. Что никто не откажется от своих слов в последнюю минуту. Никаких отсрочек. Потому что, как только все начнется, ничего уже нельзя будет остановить, и никогда уже нельзя будет ничего исправить или изменить.
То, что мы собираемся сделать… У меня крепкие нервы.
Однако подобное, скажу вам честно, вызывает у меня отвращение.
Мне нужен ваш приказ, черным по белому на бумаге: мне нужны доказательства.
Ответ верховного архивариуса. Уничтожен после прочтения
Я не отдаю подобный приказ с легким сердцем. Я немало раздумывал и переживал по поводу данного решения. Ответственность перед поколениями моих предшественников, которые избегали подобных мер, лежит лишь на мне, однако мы с вами живем в куда более опасном мире, чем кто-либо из них. В мире, где все больше рисков. В мире, где все больше разногласий.
Вы получили мой приказ, и я хочу, чтобы вы выполнили его слово в слово.
Уничтожьте все.
«Точно как в прежние времена», – подумал Джесс, засовывая запрещенные книги в рюкзаки, а когда в тех не осталось места, в сумки из прочной ткани, которые принесла верховная скрывательница откуда-то из складских помещений. Джесс с самого рождения таскал редкие, ценные книги. Разница заключалась лишь в том, что теперь им приходилось красть эти книги, следуя гораздо менее продуманному плану и гораздо более рискованному, что предпочитал Джесс. И эти книги были гораздо важнее.
Джесс предоставил остальным истерично выбирать, что именно забрать с собой, и видел, как пылко спорили между собой профессор Вульф, Халила и Томас, а сам вместо этого подошел к маленькому столику в углу вместе с Морган. Она одолжила кодекс у верховной скрывательницы и положила тот на стол между ними.
– Для чего он тебе понадобился? – поинтересовался у Морган Джесс.
– Тебе нужно сообщить отцу обо всем, что произошло и что мы все скоро прибудем, – ответила Морган. – Скрывательница может телепортировать всех нас в лондонский серапеум, куда мы изначально и планировали отправиться. Твоему отцу придется нам помочь пройти мимо лондонских охранников.
– Мой отец не станет драться с полицейскими и солдатами! Отец вообще ни с кем не будет драться. Он контрабандист, а не какой-то там капитан наемников.
Морган отмахнулась от слов Джесса:
– Ты его сын. Он будет за тебя бороться, Джесс.
– Нет, – мрачно ответил Джесс. – Не будет.
Его слова заставили Морган на мгновение замереть, однако потом она покачала головой.
– Тогда мы должны дать ему хорошую причину для того, чтобы сражаться. Уверена, то, что мы принесем с собой, может послужить достаточным стимулом. – Она взяла тонкий ножичек, который дал ей Вульф, чтобы осторожно подцепить бумагу на форзаце кодекса и отогнуть ее от обложки. Под ней оказались написанные чернилами символы, которые поблескивали, точно металл в бледном свете приближающегося вечера. Морган прикоснулась к нескольким символам, а затем подняла пальцы, и над ее рукой появилась объемная строчка из таких же символов, парящих в воздухе, будто они сделаны из пылающих фрагментов бумаги. Морган задумчиво посмотрела на символы, а затем потянулась к одному из них, зажав между большим и указательным пальцами. Когда она вытянула символ из строки, тот обратился в пепел и дым. Тогда она положила руку над пылающей строкой и толкнула ту обратно, прижав к форзацу.
Когда Морган наконец убрала руку, все выглядело точно как и было до этого.
– Таким образом никто не сможет проследить, что именно я пишу в этом кодексе, даже если захочет, – пояснила она. – Сейчас я свяжу его с кодексом твоего отца. Дай мне руку.
– Что?
– У меня нет связи с твоим отцом, но у тебя есть. Это необходимо, чтобы линия связи была личной.
Джесс пожал плечами и протянул Морган руку, он даже не успел моргнуть, прежде чем Морган полоснула его по пальцу острием ножа. Порез получился неглубокий, и Джесс едва ли почувствовал боль, однако на коже выступила кровь. Морган взяла перо и обмакнула его кончик в кровь, точно в чернила. Джесс нахмурился, облизав палец, чтобы убрать остатки крови.
