бинокль, я накручивал на СВТ глушитель. Еремин с Жоркой с сегодняшней ночи торчали на колокольне. Кстати, как и предполагал, гладко было на бумаге, а в реальности точно в секторе обстрела росло дерево и трибуну с торчащим возле нее караулом было видно только с верхушки колокольни. Не то что бы Большой с Мелким вылезли на маковку и маячили со своей пушкой возле креста, но вот помост из нескольких досок, возле колокола, под кровлей, пришлось сделать. Причем я как-то в своих планах совершенно упустил настоятеля церкви. Думал, заброшенная она будет. Щас! Благо отец Михаил оказался нашим человеком. Мало того, что у него сын был в Красной Армии, так еще и племянник работал на подполье. Кстати, именно племянник нас на эту церквушку и вывел. Михаилу оккупанты тоже стояли поперек горла. Причем в основном из-за того, что поддерживали униатскую церковь, а те, в свою очередь, активно давили русскую православную. При других раскладах помощи от него мы бы не дождались. Ну да, особенно если учесть, что именно его приход был закрыт Советами еще в сороковом году. Вообще, Отечественная война и отношения разных народов в ней оказались гораздо более запутанными, чем нас учили в школе. Так что только межконфессиональная рознь и сыграла нам на руку.

А лучше всех из нас устроились Гусев и Марат Шарафутдинов — наш подрывник. Оба отлично болтали по-немецки, а у Марата был еще и ярко выраженный баварский акцент. Это он в детстве рядом с немецкими эмигрантами пожил, вот и сказывается общение. Так что теперь выряженные в немецкую форму, подкрепленную хорошими документами, эти двое работали с комфортом. Ну еще бы — офицеры-фронтовики гуляют отпуск по ранению в ближайшем большом городе. А то что более молодой из них, чем-то похожий на испанца, вдумчиво заминировал водокачку, куда в первую очередь ломанутся разобиженные убийством шефа эсэсовцы, никто, разумеется, и предположить не мог. Но начиненная взрывчаткой водокачка была даже не главным сюрпризом. Шарафутдинов был вообще подрывником от бога и после разговоров со мной умудрился соорудить что-то вроде МОНки! Они были, конечно, гораздо более громоздкими, чем в моем времени, но Марат гарантировал сплошное направленное поражение после срабатывания, не менее 20–25 метров. Так что теперь он грамотно расположил их вокруг водонапорной башни, заранее прикинув, куда ломанется после ее взрыва основная толпа фрицев. Был, конечно, шанс, что подорвется кто-то из гражданских, но небольшой. Закладки делали ночью, в комендантский час, а утром все уже должно произойти. Да и мирное население за это время отучилось шляться по городу без надобности. Немцы этого не любили…

Так, время восемь. Эсэсовцы на нашем объекте позавтракали и минут через пять соберутся на плацу. Функ долго задерживаться не будет, и думаю, минут через пятнадцать все и произойдет. Я глотнул из фляги теплой водички и спросил у Лехи:

— Ну что там?

— Тихо пока. Полицай у немца что-то спросил, а тот его видно послал. Баба с ведром из дома вышла…

— А наш незалежный друг проснулся?

— Да, на балкончик выходил. Воздухом, видимо, подышать. И машина его уже подъехала….

Эх, какой непуганый руководитель сейчас живет! В наше время такого и представить тяжело. На балкон подышать выходили, только отгородившись от всех забором метров пять высотой. А этот в полной безопасности себя чувствует. Ну-ну. Я с кряхтением потянулся и, взяв винтовку, подошел к пролому в стене. Там уже было слегка расчищенное от битых кирпичей место и, скинув кургузый пиджачок, улегся на пол, предварительно полив остатками воды из фляги перед собой, чтобы случайная пыль от выстрела не выдала наше местоположение. Потом начал разглядывать в оптику место будущего веселья. До дома было метров четыреста, поэтому в обычную четырехкратку было все отлично видно. Машина стояла очень удачно — под углом ко мне. Крамаренко всегда ездил сзади и справа от водителя. Вот и сейчас я заднюю правую дверцу видел как на ладони. А еще минут через пять все и началось. Самостийный бургомистр выскочил из дома на десять минут раньше, чем обычно, на ходу надевая пиджак. Значит, ребята сработали как надо.

Крамаренко заполошенно подскочил к машине, не обращая внимания на вытянувшуюся охрану. М-да… ну и морда… Галстук сбился, на физиономии растерянность и такое выражение, как будто у него одновременный понос с кашлем. Плюхнувшись в машину, он что-то крикнул водителю, потому что машина резко рванула с места. В этот момент я и спустил курок. Бургомистр дернул головой и откинулся на спинку. А водила вообще ничего не заметил, судя по тому, что «опель» даже не замедлил ход. Вот и славно, трам-пам-пам! Что значит хороший глушак и открытое окно! Ну еще то, что Крамаренко не раскинул мозгами по всему салону, наверное, ввиду отсутствия таковых, а помер быстро и чисто. Сняв глушитель и прицел, сунул винтовку под одну из куч строительного мусора, в изобилии валяющегося на этаже. Пучков тем временем слегка посыпал нашу лежку кайенской смесью. Собак на хвосте не боялись, но вот из пакости не хотели, чтобы даже место, откуда был выстрел, фрицы нашли.

А потом мы спустились в канализацию… Как там кричал тот контуженый майор? «Я эту маму ипал!» Ну кто меня за язык тянул? Зачем вообще вспомнил об этом говнопроводе?! Изящного решения захотелось! Вот и хлебнул изящества по самое не могу. То-то пацан разведчик так странно на меня смотрел… Уже минут через десять пути Леху бурно срыгнуло на кучу чего-то мерзко воняющего и увенчанного раздутым трупом крысы. То есть вокруг воняло так, что глаза слезились, но эта куча смердела вообще запредельно. Я продержался дольше…. Вырвало только тогда, когда сволочная крыса, в этот раз вполне живая, плюхнувшись откуда-то сверху, подняла целый фонтан брызг, большая часть из которых пришлась мне на физиономию. Наверное, в мирное время здесь было почище, но сейчас многие трубы и тоннели были разбиты бомбами да снарядами, сыпавшимися на город в прошлом году, и глубина жижи иногда почти достигала среза голенищ.

Зато позже, когда мы вылезли почти возле речки, аж голова закружилась от чистого воздуха. Проскочив вдоль берега, густо заросшего кустами, дошли до развалин старого двухэтажного дома, в подвале которого и встали на запланированную дневку. Блин! Все хорошо, о сменной одежде мы заранее позаботились. Но вот об обуви…