Рогачсву вдруг вспомнилось, как он недоумевал, когда услышал о создании политчастей: зачем, для чего? Не лучше ли увеличить численность действительно работающих людей? В милиции служат преимущественно преданные делу люди, особенно в оперативных подразделениях. Неужели им настолько не доверяют? И уж коли возникла нужда в создании подобных подразделений, не лучше ли, чтобы политработник был по совместительству оперативником? Есть, конечно, весьма толковые парни среди инструкторов, на своем горбу испытавшие все тяготы милицейской службы, но таких немного.

— Не понимаете друг друга, — подняв глаза, сказал Алексей Семенович. — Вам никогда не приходило в голову, что за иронией Купцова скрывается нечеловеческое напряжение, связанное с раскрытием преступлений, а тут еще этот пасквиль…

— Мудрецы они там все в розыске, любят играть в оперативные игры-игрушки, тень на плетень наводить, — отозвался инструктор. — Погулял голубчик, а теперь не хочет сознаваться. Может, ему желают помочь? Разобраться во всем.

— Давайте разберемся, — согласился Рогачев. — Купцов работает по запутанному и сложному делу. У меня складывается впечатление, что кому-то крайне необходимо убрать его, хотя бы на время, поскольку он нащупал верный след и стал опасен им. Пока мы сами еще не разобрались, в чем тут дело, но разберемся. И вот появляется заявление гражданки Сараниной, в котором все уж больно подозрительно складно. Вас настораживает, что все одно к одному? И меня тоже. Только совсем по другому поводу. Поэтому давайте не будем торопиться.

— Хорошо, — решив закончить тяготивший его разговор, согласился инструктор. — Я доложу руководству…

Выйдя из кабинета, Рогачев чуть не столкнулся с Купцовым, проходившим мимо по коридору. Ему вдруг стало почему-то стыдно, что Иван увидел его выходящим из дверей политчасти, — черт те что может подумать.

— Подслушивал, что ли? — пытаясь скрыть неловкость, буркнул Рогачев.

— Зачем? — пожал плечами Иван. — У меня интуиция.

Чувствую, как нечто варится за моей спиной.

— Экстрасенс, — хмыкнул полковник, беря Купцова под руку. — А дела-то, Ваня, действительно не очень. Гражданка Саранина долбит заявлениями, прорвалась на прием в политчасть. Оказывается, у нее и свидетели имеются, старички-соседи.

— Глупости, — фыркнул Купцов.

— Нет, не глупости. Придется доказывать, Иван, что ты тут ни при чем, — вздохнул Алексей Семенович.

— Буду настаивать на экспертизе, — заявил Иван.

— Воля твоя, — опять тяжело вздохнул Рогачев. — Где Котенев, нашел?

— Не успел, — огрызнулся Купцов. — Объяснения готовил, по поводу заявления Сараниной.

— Ага, — усмехнулся Алексей Семенович. — Именно на это они и рассчитывают, те, кто ее прислал. С «драконами» как?

— Все также, — уже спокойнее ответил Иван. — Собираюсь к Ставич, надо поговорить.

Войдя в спой кабинет, он уселся за стол и, закурив, начал листать блокнот — где тут записаны адресок и телефон гражданки Ставич? Мелькнула мысль — а не взять ли кого-нибудь с собой в качестве свидетеля? А то, не ровен час, последует еще одно заявление относительно поведения майора милиции Купцова.

Отыскав в блокноте телефон Ставич, Иван бросил недокуренную сигарету в пепельницу и придвинул поближе аппарат — сейчас он позвонит, узнает, дома ли она, а если нет, то позвонит на работу и договорится о встрече. Потом отправится в известное заведение, получившее среди приблатненной публики прозвание «Кабул», и поищет там неизвестного пока Карлу, который, если верить Буле, должен знать о фальшивых ордерочках па обыски. В «Кабул» он пойдет с Сашей Бондаревым, а вот с кем поехать к Ставич? Протянул руку, чтобы снять телефонную трубку, и вздрогнул от резкого звонка.

— Привет, — раздался в наушнике голос доброго приятеля и сослуживца Сереги Тихонова.

— Привет, — не слишком любезно буркнул Иван.

— Ты ориентировочку давал? Тут задержали одну даму с облигациями. Номера совпадают с похищенными.

— Не отпускай ни в коем случае! — закричал Купцов. Так, все отменяется. Потом Ставич, потом поездка в «Кабул», где бывает неизвестный Карла. Сейчас туда, где появилась живая нитка к неуловимым «драконам». — Не отпускай ее!..

* * *

Тихонов, как и обещал, ждал Ивана в своем кабинете — темноватом закутке на втором этаже старого здания, занимаемого отделением милиции.

— Как ты тут? — пожимая руку Тихонова, поинтересовался Иван и, не дожидаясь ответа, спросил: — Где дама с облигациями?

— В дежурке. — Тихонов сдавленно зевнул, прикрывая рот ладонью. — Погода, давление падает, в сон клонит… Пришла она, понимаешь, в Сбербанк менять облигации, а номера у них как раз те, что по сводке проходят. Девица-кассирша ей сказала, что надо, мол, деньги из сейфа взять, а сама нам позвонила.

— И кто эта дама?

— Сокина Любовь Дмитриевна, — заглянул в лежавшую перед ним записку Серега. — Официантка. Рассказывает: клиенту не хватило денег расплатиться, и он уговорил ее взять облигациями.

«Одно предположение может подтвердиться, — подумал Иван, — возможно, дама получила облигации непосредственно от кого-то из «драконов». Вряд ли они доверятся чужим и попросят обменять облигации в Сбербанке, а вот ход с расплатой в ресторане или кафе вполне реален. Только кто расплатился? А если Анашкин? Опять обрыв нити, долгие поиски и бессонные ночи? М-да, а насчет официанток как-то упустил из виду: думал, облигации могут попасть в руки случайной проститутки, появятся где-нибудь на Рижском рынке или выплывут уже обезличенными, пройдя через многие руки. Впрочем, нет гарантий, что за ними и сейчас «конкретное лицо». Сможет ли официантка точно указать, от кого, где и когда она получила облигации, взятые преступниками на квартире у Лушина? Где и когда получила, она, конечно, скажет, а вот от кого?

— Найдешь мне кабинетик, чтобы с ней пообщаться? — попросил Купцов.

— Найдем, — пообещал Тихонов. Перебрав связку ключей, он протянул один Купцову: — Иди в десятую комнату, а я распоряжусь, чтобы Сокину к тебе направили из дежурки.

Купцов пошел. Едва успел расположиться за столом в такой же, как у Сереги, темноватой и насквозь пропахшей табаком комнатке, как помощник дежурного привел задержанную. Любовь Дмитриевна оказалась моложавой полной женщиной, одетой дорого, но безвкусно.

— Присаживайтесь, — показал ей на стул Иван. — Побеседуем?

— А чего еще говорить? — неожиданно высоким для ее комплекции голосом недовольно спросила Сокина. — Я уже все рассказала. У меня дела есть, кроме как по милициям сидеть. Чтоб этому придурку, который мне облигации всучил, повылазило со всех сторон! Я ему как человеку поверила, взяла, а теперь меня муж со свету сживет, когда узнает. И так кругом одни неприятности, а тут еще…

— Какие неприятности? — участливо поинтересовался Иван. — Вы не волнуйтесь, к вам мы пока никаких претензий не имеем.

— Вот именно, пока, — поджала накрашенные губы официантка. — А потом начнут таскать. Мне уже ваш начальник тут