Шрифт:
Закладка:
– Где «Краб»?
– Пошёл на снижение…
– Неужели повреждён?!
– Его здорово крутануло… похоже, он идёт к этой ступенчатой горке.
– Странная горка…
– Это самая настоящая пирамида! Чесслово!
От китообразной туши чужой подлодки отделилась ещё одна стрелочка.
– Торпеда! – доложили операторы. – Скорость… масса… глубина… направление…
– Упорный, гад! – с ненавистью оскалился Колодяжный. – Не видит нас, что ли?
– Первый – пуск! – скомандовал Брайдер.
«Грозный» содрогнулся.
Стала видна стрелочка торпеды, понёсшейся наперехват торпеды вражеской лодки.
– Не слишком ли близко рванёт? – заволновался второй помощник. – Не повредили бы «Краб» окончательно…
– Да он уже у горы.
Все обратились в слух, считая секунды.
На третьей посреди экрана контроля вспыхнула звезда, превращаясь в шарик пламени, а ещё через мгновение корпус субмарины потряс второй удар взрыва, ослабленный расстоянием и защитными демпферами оболочек. Стрелочки торпед – чужой и «родной» – исчезли.
– Связь с «Крабом»!
– Не отвечает, товарищ капитан.
– Глаза!
– Лодка уходит!
Силуэт чужой субмарины на экране стал уменьшаться в размерах, таять, уходить в глубокий мрак водной толщи, исчез через несколько секунд. Капитан «Канзаса» снова, как и его коллега, капитан подлодки «Вирджиния», при столкновении с российской подлодкой в водах антарктического моря Росса, не стал испытывать судьбу, отдав приказ отступать.
– Догоняем «Краб»! – подхлестнул моряков голос Брайдера, ни при каких обстоятельствах не терявшего хладнокровия.
Глава 23
«Мистик»
Чарльз Ги Макауэлл не служил в военно-морском флоте и не имел воинского звания. Он являлся испытателем глубоководных аппаратов и, несмотря на то, что к первому походу в Антарктиду на батискафе «Мистик» не привлекался, был назначен капитаном батиплава «Мистик-2», не в последнюю очередь из-за большого опыта: начинал он карьеру как спасатель экипажей подводных лодок, управляя мини-субмариной «Блюфин-21». Кроме того, характер Макауэлла был исключительно сдержанный, и приказы вышестоящего начальства он исполнял чётко и безукоризненно, как настоящий служака, отчего его кандидатура и была утверждена на роль проводника важнейшей для американцев миссии: пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что, и передать это во владение военных.
Впрочем, с фантазией у Макауэлла было туго, и он не переживал по поводу того, насколько опасен поход в Арктику и что может встретиться на пути. Ему достаточно было иметь начальника, знающего детали экспедиции, и он собирался лишь следовать его указаниям, заботясь о работоспособности экипажа.
Всего в кабине глубоководного аппарата расположились пятеро подводников: сам Макауэлл, бортинженер и он же рулевой Бен Киршнер, и трое учёных, представлявших военные спецслужбы: полковник Дэшил Фрайер, капитан Колин Диксин и профессор Радислав Лебовски.
Полковнику исполнилось пятьдесят лет, но выглядел он намного старше, чуть не столетним лысым стариком. Он и руководил всей экспедицией, несмотря на то что официально начальником был назначен Лебовски.
Капитан Диксин был на десять лет моложе, но будучи флегматиком по натуре, вёл он себя тише воды и ниже травы, практически не покидая своего места. Общался он только с персональным компьютером, и Макауэлла иногда брало сомнение, живой ли он человек или киборг.
Впрочем, мысль о киборге была скорее шутливой, Макауэлл не верил, что современные технологии достигли уровня создания «компьютеризированных людей».
Под лёд «Мистик» нырнул двадцать второго июля, спущенный на воду с борта эсминца «Канзас» двумя сутками раньше.
О событиях, предшествующих началу экспедиции, вызванных манёврами американских кораблей в акватории Северного Ледовитого океана, Макауэлл ничего не знал, поэтому ни о чём и не тревожился, сосредоточившись на выполнении приказа командования Северного флота США: дойти до Бараньего Рога, найденного русскими подводниками, обследовать древнее сооружение и следовать в район, координаты которого ему укажет руководитель экспедиции. Что будет дальше, он не задумывался, привыкнув не задавать лишних вопросов и заботиться о конкретном деле.
Поэтому, выполнив первую часть задачи – изучив необычного вида скалу на дне океана, явно искусственно созданную, уцелевшую с момента её постройки десять-одиннадцать тысяч лет назад, как сказал полковник Фрайер, – Макауэлл дождался подхода подводной лодки «Канзас», сообщил о результатах исследования капитану субмарины и с помощью инфразвуковой рации получил приказ следовать по курсу на северо-запад.
– Мне нужны точные координаты, – заикнулся он.
– Точные координаты вам сообщит полковник Фрайер, – ответили ему.
Макауэлл задал тот же вопрос полковнику.
– Посчитаем – сообщим, – буркнул Фрайер, переставший бриться, как только батиплав отправился в путь; за три дня он зарос седой щетиной так, будто прожил в кабине аппарата не один месяц, и стал похож на Робинзона Крузо.
Лебовски, вечно занятый своим планшетом, не сказал ни слова, только нервно передёрнул плечами.
Макауэлл молча сел на место.
Совместными усилиями придя к единому мнению после часового обсуждения каких-то «указателей», пассажиры выдали капитану батиплава маршрут, и «Мистик» направился в сторону Гренландии, прокладывая путь под сплошным полем арктических льдов.
О том, что Бараний Рог взорван, Макауэлл узнал только через два часа, случайно, из переговоров Фрайера с Диксином. Оказалось, идея взорвать объект, чтобы русские не смогли сориентироваться в океане, появилась у командования флота ещё до похода «Мистика», а исполнили её водолазы «Канзаса», хотя подробностей Макауэллу выяснить так и не удалось. Зато он понял, что «Мистик» бродит подо льдами в поисках некоего Буфера не один, хотя о последствиях предполагаемых встреч по-прежнему не задумывался. Он был спасателем и испытателем, а не военным, мечтавшим победить противника.
Целые сутки «Мистик», развив приличную для глубоководных аппаратов этого типа скорость в двенадцать узлов, плыл на глубине трёхсот пятидесяти метров, ориентируясь только по приборам. Дважды останавливался, пассажиры тщательно сверяли курс батиплава со своими расчётами, спорили, батиплав опускался ниже и в конце концов прибыл к месту назначения, которое оказалось занятым самой настоящей пирамидой со шпилем высотой в сто с лишним метров. Возможно, пирамида была ещё выше, но слой осадков на дне был весьма значителен, и сооружение, отбросившее зеркальный блик от луча прожектора, – оно оказалось зернистым, серебристо-белым, с перламутровым оттенком, – утопало в нём глубоко.
Остановились окончательно, обрадованные счастливой концовкой похода.
Фрайер возбудился, впервые за всё время похода сбросив с лица мрачное выражение.
– Он здесь! Мы не ошиблись! Профессор, с вас виски, мои расчёты были точней!
Лебовски снял с головы дугу наушников, по его бледному нервному лицу пробежала тень оживления.
– Если это Меру…
– Не сомневайтесь, док, сердце Гипербореи! И оно же – хронобуфер! Он уцелел, Форестер был прав, даже жалко, что он не с нами! Мы прицепим к шпилю флаг, теперь мы его владельцы!
– Ещё надо убедиться, что это Буфер.
– Вот его реконструкция! – Фрайер вывел на экран своего планшета изображение объекта. – Смотрите, один к одному! Пирамида и башня
