на первой линии вдруг повернулись лицом к своим: одни пытались найти прибежище во второй линии, а другие, поняв, что их сначала оставили без помощи, а теперь отгоняют, стали избивать своих, не принимавших их к себе. Шли как бы два перемешанных между собой сражения: карфагенянам приходилось биться одновременно с неприятелем и со своими. Тем не менее они не пустили в свой строй людей перепуганных и разгневанных, но, сомкнув ряды, отбросили их на фланги и вообще подальше от битвы, чтобы солдаты растерявшиеся, раненые и бежавшие не привели в замешательство еще невредимый строй.

Место, где только что стояли вспомогательные силы, было так завалено трупами и оружием, что пройти тут было, пожалуй, трудней, чем сквозь сомкнутые ряды неприятеля. Гастаты в строю шли первыми, преследуя врага, пробираясь, кто как мог, через горы тел и оружия, через лужи крови – ряды их расстроились, соединения перемешались. Заколебались и ряды принципов, ведь впереди себя они видели рассыпавшийся строй. Сципион, заметив это, велел тут же подать трубой сигнал гастатам: пусть отойдут назад. Раненых отправили в тыл, принципов и триариев развели по флангам, чтобы надежнее защитить и укрепить середину строя, где стали гастаты. Тут-то и началось совсем новое сражение: теперь бились между собой противники настоящие, равные друг другу и родом оружия, и военным опытом, и славой своих подвигов.

Лелий и Масинисса далеко отогнали всадников, а затем вернулись и налетели на вражеский строй с тыла. Это нападение довершило разгром врага. Многих окружили и убили в бою; беспорядочно убегавших по открытой равнине перебили овладевшие ею всадники. В этот день было убито больше 20 тысяч карфагенян и их союзников, почти столько же взято в плен; с ними захвачено 11 слонов. Победителей погибло около полутора тысяч.

77) Мирный договор и окончание войны

Ганнибал с несколькими всадниками укрылся в Гадрумете; он покинул поле сражения лишь после того, как все возможное было испытано и до боя, и после боя. Из Гадрумета Ганнибала вызвали в Карфаген, и он после тридцатишестилетнего отсутствия возвратился в город, который покинул еще отроком. В сенате он сказал, что проиграл не сражение, а всю войну. Остается одно – добиваться мира, другой надежды на спасение нет.

Сципион тотчас же после боя занял вражеский лагерь, разграбил его и вернулся с несметной добычей к морю. Как раз в это время из Рима подошли 50 боевых кораблей. Сципион велел Гнею Октавию вести к Карфагену легионы посуху, а сам, присоединив к своему старому флоту новый, направился туда же из Утики по морю. Когда флот приблизился к гавани, его встретил карфагенский корабль, украшенный шерстяными повязками и масличными ветвями. На нем плыли десять первых людей Карфагена, посланные по настоянию Ганнибала просить мира.

На совете, хотя справедливый гнев побуждал всех требовать разрушения Карфагена, стали размышлять о том, как это будет трудно и насколько затянется осада такого укрепленного и сильного города. Да и сам Сципион с тревогой ожидал своего преемника: как бы не достались тому плоды чужого труда и слава завершения тяжелой войны. Так общее мнение склонилось к миру.

На следующий день пригласили послов и изложили условия мира: карфагеняне будут жить по своим законам, владеть теми же городами и теми же землями, какими владели до войны; римляне с этого дня перестанут опустошать их владения; перебежчиков, беглых рабов и всех пленных они выдадут римлянам, как и военные корабли, за исключением десяти трирем; отдадут прирученных слонов и приручать больше не будут, вести войну ни в Африке, ни за пределами Африки не будут без разрешения римского народа; Масиниссе вернут все ему принадлежавшее и заключат с ним союз; до возвращения из Рима послов будут доставлять хлеб и выплачивать жалованье вспомогательным войскам римлян; уплатят десять тысяч талантов серебра, равномерно разложенных на пятьдесят лет.

Когда послы, вернувшись домой, изложили эти условия собранию, Гисгон поднялся на трибуну и стал отговаривать от мира, а толпа беспокойная, хоть и не воинственная к нему прислушивалась. Ганнибал, возмущенный тем, что в такое время говорят и слушают подобные речи, своей рукой стащил Гисгона с трибуны.

При новых консулах Гнее Корнелии Лентуле и Публии Элии Пете сенат утвердил условия заключенного Сципионом мира. Сципион посадил солдат на корабли и переправился в Сицилию, в Лилибей. Отсюда он отправил большую часть солдат морем, а сам направился в Рим; он шел по Италии; страна радовалась миру не меньше, чем победе: высыпали приветствовать его жители городов; толпы селян запрудили дорогу. В Город, пишет Ливий, он въехал с триумфом, еще не виданным.

6. Царства Азии

Пергам

Пергам был сокровищницей Лисимаха, царя Фракии и Малой Азии. Охрана крепости и сокровищ, пишет Страбон, была вверена евнуху Филетеру. (Евнухом, поясняет древнегреческий писатель, он стал в силу трагических обстоятельств: случилось так, что на каких-то похоронах, во время театрального представления, при огромном стечении народа, кормилицу, которая несла на руках маленького ребенка Филетера, окружила толпа и стиснула настолько сильно, что ребенок был покалечен). Филетер получил прекрасное воспитание и был удостоен доверия Лисимаха. Долгое время он верно служил царю, но затем, поссорившись с его женой Арсиноей II, которая клеветала на него, склонил Пергам к восстанию. Филетер видел, что город готов к отделению после того, как Лисимах, под тяжестью своих семейных несчастий, был вынужден убить своего сына Агафокла. Вскоре Лисимах был побежден Селевком I Никатором и погиб. Во время этих смут евнух продолжал оставаться начальником крепости и управлял городом, щедро раздавая обещания и прочие знаки внимания. В течение 20 лет он оставался властителем крепости и сокровищ, а затем передал власть племяннику Эвмену I.

Эвмен I сумел подчинить окружающие области. Около Сард он вступил ок. 261 г. до Р.Х. в сражение с Антиохом I, сыном Селевка, и победил его. Но самым большим из подвигов Эвмена, по свидетельству Павсания, было то, что он заставил галатов отступить от моря в глубь страны. Эвмену наследовал его двоюродный брат Аттал I. Этот Аттал одержал новую победу над галатами, после чего официально принял царский титул. Затем, пишет Юстин, Аттал воспользовался жестокой междоусобной войно, которую вели в Сирии Селевк II и его брат Антиох Гиеракс. В 230 г. до Р.Х. он напал на Антиоха и одержал победу над его войском. Спустя два года Аттал подчинил своей власти близлежащие земли Азии. В 218 г. до Р.Х., сообщает Полибий, он покорил себе города Эолиды: Кумы, Смирну и Фокею. Теос и Колофон