– Что я могу от тебя скрывать? Честно говоря, не понимаю, что такого важного, по-твоему, надо о нем знать, – раздраженно возразила я.

Какие бы секреты он ни хранил о своем извращенном детстве, вряд ли в нем нашлось бы что-то настолько важное, чтобы Мелиан сочла это основанием для недоверия.

– Тогда расскажи о нем, – сказала она, поджав губы и пронзив меня пристальным взглядом. – В каком городе он жил до падения Завесы? Как его фамилия?

Я замолчала, и щеки у меня вспыхнули, потому что я не знала ответа ни на один из этих вопросов.

– Он внебрачный сын аристократа, – сказала я то единственное, что знала о нем.

– Какого аристократа? Из какого рода? – спросила Мелиан, скрестив руки на груди.

Она заметила мое слабое место и тут же этим воспользовалась. Ей стало ясно, как на самом деле мало я знаю о человеке, которого взяла в любовники.

– Ты не знаешь даже этого?

– Он не любит говорить о своей семье, – сказала я, потерев лицо рукой.

Это было правдой. Каждый раз, когда я просила его рассказать о своей семье, я видела на его лице печаль.

– Он скармливает тебе жалкие обрывки туманной информации, чтобы ты оставалась довольна, но никогда не рассказывает ничего такого, что позволило бы определить, кто он и откуда. Это само по себе уже говорит, что с ним что-то не так. Не знаю, какие еще тебе нужны доказательства.

– Какие? Что с ним может быть не так настолько, что нам следует беспокоиться о своей безопасности? Он не фейри, – отрезала я.

– Он может работать на Стражу Тумана, – сказала Мелиан, глядя на мечи, висящие у Кэлума за плечами.

– Если бы это было так, он убил бы меня задолго до того, как мы достигли Полых гор, – сказала я, и мой недоверчивый смешок повис в воздухе. – Я имела несчастье столкнуться с ними несколько раз. Обычно они не позволяют меченым просто уйти.

– Что, если Стража Тумана каким-то образом узнала о нашем существовании? Они бы поняли, что мы не откажем в помощи человеку с меткой фейри, который нуждается в убежище. По крайней мере, они бы так подумали. И он мог бы выторговать себе жизнь, пообещав помочь им найти как можно больше меченых. Люди пойдут на все, чтобы спасти свою шкуру, Эстрелла.

Ее слова практически повторили все тревоги Брана по поводу Кэлума, и у меня в груди нехорошо заныло сердце.

– Он не работает на Стражу Тумана, – ответила я, чувствуя истинность своих слов в душе, несмотря на боль, пронзившую меня при этой мысли.

– Ты такая упрямая. Надеюсь, это не приведет нас всех к смерти, – покачала головой Мелиан.

Тем самым разговор закончился, поскольку Кэлум как раз оглянулся на нас через плечо. Взгляд у него был напряженный, что только усилило недоверие Мелиан. А в глазах у него вспыхнула искра понимания.

Но ведь он находился слишком далеко, чтобы услышать нас.

Не так ли?

* * *

В темноте ночи Дженсен спрыгнул с толстой ветки дерева и приземлился на заснеженную поверхность, слегка согнув колени, чтобы смягчить удар.

– На лугу полно стражников Тумана, – сказал он, выпрямляясь.

Он только на мгновение взглянул на меня, прежде чем переключить внимание на Мелиан. Та подняла бровь, показывая, что разберется с ним лично, если он не притворится, будто меня больше не существует.

– Нам придется пройти через город, чтобы добраться до туннеля в лесу на другой стороне и потом до Калфолса, – сказала она и недовольно вздохнула. – Все было намного проще до падения Завесы, когда мы просто совершали набеги на караваны, отправленные Королевской гвардией.

– Что значит нам придется пройти через город? – спросил Кэлум, глядя на крепость по ту сторону пролива. – Да он наверняка кишит стражниками Тумана.

– По понятным причинам мы не можем пересечь пролив по мостам. Поэтому нам не остается ничего другого, кроме как пересечь его здесь, потому что поток воды не настолько силен, чтобы нас унесло течением. Мы не можем обойти город по периметру, потому что городские стены тоже охраняет Стража Тумана. А что ты предлагаешь нам делать в этой ситуации? – спросила Мелиан, отвечая на его взгляд.

Эти двое доведут меня до смерти.

– Вернуться. Если нас убьют, мы никому не поможем, – ответил Кэлум, заставив меня резко вздохнуть.

Он всегда был сосредоточен на нашей безопасности и защите от преследующих нас существ, и иногда я легко забывала, что на других его доброта и заботливость не распространяются.

– Значит, надо бросить несколько меченых на верную смерть, чтобы спасти себя? – спросил Дженсен, и в его голосе прозвучала сталь, заставившая меня нервничать.

– Нет, – сказал Кэлум, повернувшись к человеку, которого хотел испепелить яростным взглядом – от такого даже я побледнела на месте. – Но я бы сделал это, чтобы спасти ее.

Все взгляды обратились ко мне в ожидании реакции. Я хотела осудить Кэлума за то, что он предпочел пожертвовать столькими ради меня, но было что-то трепетное в том, что я для него являлась самым важным человеком в мире, и я не смогла сказать ничего осуждающего.

Он был готов оставить других умирать, и я считала это неправильным. Это означало, что у Кэлума в душе не хватало чего-то важного, что он недостаточно ценил других, но все же он поступал так не от бессердечности.

Он поступал так, потому что любил меня. Потому что для него имела значение только моя жизнь.

– Я не хочу бросать их, – пробормотала я, глядя на Кэлума с выражением нежности на лице, молча умоляя его понять.

Эти люди походили на меня. Они были теми, кем могла бы стать и я, если бы он не нашел и не спас меня.

Им требовался Кэлум, чтобы защитить их, и впервые в жизни я пожелала стать частью чего-то большего. Мне захотелось стать одной из тех, кто помогает, а не той, кого нужно спасать.

Кэлум крепко сжал челюсти, и разочарование отразилось даже в линии его точеного квадратного подбородка.

– Если тебя ранят…

Его прищуренный взгляд и исходящая от него ярость казались такими же угрожающими, как и любые слова, которые он мог сейчас произнести.

Кэлум обвинил бы всех и каждого, будь то Мелиан или Стража Тумана. Мне бы не хотелось стать мишенью этого гнева. Он сократил расстояние между нами и положил руку мне на шею. Большим пальцем Кэлум приподнял мне голову за подбородок, не обращая внимания на аудиторию из четырех человек, пристально наблюдавших за нами.

– Ты не