и серебро. Но поскольку специй никогда не хватало, а носить их с собой было неудобно, банки выпускали бумажки (то есть выдавали ссуды) на свое имя, обещая выплатить золото и серебро предъявителю по первому требованию. Однако большинство людей, уверенных в том, что банк в любой момент может выкупить их банкноты, не беспокоились о том, чтобы их выкупить, и вместо этого передавали банкноты друг другу в коммерческих обменных пунктах. Вскоре банки поняли, что могут выдать в два, три, четыре или пять раз больше бумажных банкнот, чем количество золота и серебра, хранящегося в их хранилищах для покрытия этих банкнот. Поскольку банки зарабатывали на этих займах, они были заинтересованы в том, чтобы выпускать как можно больше банкнот.

Противодействие Банку Соединенных Штатов исходило из двух основных источников: от южных аграриев, таких как Джефферсон, которые никогда не понимали и ненавидели банки, и от предпринимательских интересов банков штатов, которым не нравилось, что их возможности выпускать бумаги каким-либо образом ограничиваются. В 1792 году Джефферсон был настолько зол на Гамильтона, что заявил Мэдисону, что учреждение федеральным правительством банка BUS, на что у него не было никакого права, является "актом государственной измены" против штатов, и любой, кто попытается "действовать под прикрытием власти иностранного законодательного органа" (то есть федерального Конгресса) и выпускать и передавать банкноты, должен быть "признан виновным в государственной измене и соответственно предан смерти по приговору судов штатов". Очевидно, это был один из тех случаев, которые имел в виду Мэдисон, когда говорил, что Джефферсон, как и другие "люди великого гения", имел привычку "выражать в сильных и круглых выражениях впечатления момента". Джефферсон никогда не принимал ни идею банка ("источника яда и коррупции"), ни выпускаемые им бумаги. Такие бумаги, по его словам, предназначены "для обогащения мошенников за счет честной и трудолюбивой части нации ". Он не мог понять, как "ухищрения на бумаге могут принести такое же прочное богатство, как и тяжелый труд на земле". Напрасно здравый смысл твердит, что ничто не может производить ничего, кроме ничего".54

Но более важными врагами БУС были государственные банки. Регулярно выкупая непогашенные банкноты государственных банков, БУС ограничивал их возможность выпускать банкноты в объеме, превышающем тот, который они могли покрыть специями, то есть своими резервами; и это стало глубоким источником гнева. Кроме того, банки штатов возмущались монопольным положением БУС в хранении депозитов национального правительства и осуждали его за федерализм и доминирование Британии. Джефферсон согласился. Если они должны существовать, то, как он сказал Галлатину в 1803 году, он "решительно выступает за то, чтобы сделать все банки республиканскими, распределив между ними депозиты [федерального правительства] пропорционально их склонностям", под которыми он подразумевал их лояльность делу республиканцев.55 Когда в 1811 году истекал срок действия двадцатилетней хартии гамильтоновского BUS, неудивительно, что банки штатов решили не продлевать ее.

Несмотря на то, что президент Джефферсон, а затем и президент Мэдисон выступили против БУС, Галлатин, который кое-что знал о банках и в 1793 году создал банк штата Пенсильвания по образцу БУС, настоял на том, чтобы Банку Соединенных Штатов был выдан новый устав. Он знал, что вопрос непростой, что республиканцы Вирджинии считают Банк британским банком, и беспокоился, что вопрос может "смешаться с посторонними политическими соображениями". Уже в 1808 году Банк подал заявку на продление своего устава, и Галлатин искренне поддержал ее, предложив расширить число акционеров, чтобы в него вошло меньше иностранцев. Конгресс отложил рассмотрение этого вопроса до 1811 года. К этому времени радикальная республиканская пресса уже поносила Галлатина за "тревожные симптомы английского стиля".56 Несмотря на то, что Галлатин с энтузиазмом поддержал новый устав BUS, Конгресс большинством голосов отказал в повторном уставе, и банки штатов получили свою победу и депозиты национального правительства. Галлатин предупреждал , что переход к государственным банкам будет "сопряжен со многими индивидуальными и, вероятно, немалыми общественными потерями", и задавался вопросом, "почему неопытная система должна быть заменена той, при которой дела казначейства так долго велись в полной безопасности", но все было безрезультатно.57

Хотя позже Галлатин винил в поражении скорее идеологов-республиканцев, чем давление со стороны банков штатов, результатом стало то, что федеральное правительство распределило свое покровительство между двадцатью одним банком штата и тем самым фактически размыло свои полномочия по контролю над обществом и экономикой.

После гибели BUS Америка внезапно начала создавать новые банки. За два десятилетия с 1790 по 1811 год был создан 71 банк, включая BUS. В течение следующих пяти лет было создано еще 175 банков, зарегистрированных в штатах. Эти банки, в отличие от первоначального Банка Северной Америки или BUS, были не просто источниками кредита для правительства, не просто коммерческими банками, выдававшими краткосрочные кредиты торговцам, а банками для всех различных экономических интересов общества, которым нужен был простой и долгосрочный кредит - механиков и фермеров, а также правительств и торговцев. В 1792 году законодательное собрание штата Массачусетс потребовало от созданного им второго государственного банка предоставлять не менее 20 процентов своих средств гражданам, проживающим за пределами города Бостона, чтобы банк "полностью и исключительно учитывал сельскохозяйственные интересы".58 В хартии штата, учреждающей Фермерский и механический банк Филадельфии в 1809 году, предусматривалось, что большинство директоров должны составлять "фермеры, механики и промышленники, фактически занятые в своих соответствующих профессиях". Многие новые уставы содержали аналогичные требования.59

И эти банки должны были располагаться не только в крупных городских центрах, таких как Филадельфия или Бостон, но и в таких отдаленных районах, как Вестерли, Род-Айленд, где новый банк, основанный в 1800 году под названием Washington Trust, оправдывал себя тем, что существующие государственные банки в Провиденсе, Ньюпорте и Бристоле были "слишком удалены или слишком ограничены в своих операциях, чтобы распространить их преимущества в целом по стране, как можно было бы пожелать". К 1818 году в крошечном штате Род-Айленд, одном из самых коммерчески развитых в стране, насчитывалось двадцать семь банков. В 1813 году законодательное собрание Пенсильвании одним законопроектом разрешило создание двадцати пяти новых банков. После того как губернатор наложил вето на этот законопроект, законодательное собрание в 1814 году приняло через вето губернатора еще один законопроект об учреждении сорока одного банка. Еще в 1793 году Джон Суэнвик из Филадельфии предвидел, что банки появятся во всех провинциальных городах штата. "Их число настолько увеличится", - говорил он законодательному собранию Пенсильвании, - "что получение скидок перестанет быть услугой". К концу второго десятилетия девятнадцатого века наблюдателям казалось, что почти в каждой деревне страны есть банк; везде, где есть церковь, таверна и кузница, обычно можно найти и банк. К 1818