Кто-то похоже ловко подрезал остатки моей порции торта, а с ним еще и пироженку с эклером, которые принесла заботливая БонСу, и по недомыслию оставила в моей незапираемой тумбочке. Теперь там осталась только тарелка с крошками.

Конечно, первым кандидатом на этого «подрезателя» выглядит вечно голодная ЧэИн, но та клянется и божится что ничего не брала. И тут как ни странно ей можно верить. ЧэИн в так называемом «крысятничестве» никогда замечена не была, хоть и сидела за попытку воровства, но у своих без разрешения никогда ничего не возьмет, даже будучи сильно голодной, и это очень похоже на правду, ну не могла такое сделать ЧэИн!

К тому же она, со слов БонСу, до этого умяла в одно лицо … четыре порции торта, закусив все это еще эклерами и пирожным, и вот теперь маялась животом, лежа на кровати и испуская болезненные стоны. Что я лично наблюдаю! Наверное, впервые на моей памяти, да и на памяти остальных это случилось, ЧэИн сыта! Но при этом похоже ее термоядерный или биологический реактор дал сбой, похоже французское топливо оказалось не той системы!

Да, это вам не кимчи. Наконец-то любительница европейских сладостей наелась этих самых сладостей по самую маковку, но тут как говорится - не в коня корм! Французские сладости и желудок ЧэИн оказались совсем не близнецы братья, совсем не как партия и Ленин, если верить поэту революции другого мира! А может тут просто все дело в большом количестве этого самого европейского топлива?

Впрочем, надеюсь, что и зарубежное топливо будет успешно переработано и корейский реактор имени ЧэИн при этом не пойдет в разнос. Ладно, ну а мне можно себе в успокоение сказать, что сладкое есть на ночь очень вредно, от него толстеют, но пить то хочется.

- Чай горячий, или еще что попить есть? Может что и пожевать другое найдется? – деловито спрашиваю я у БонСу, добавив кивнув на ЧэИн.

- А этой, обжоре надо очень горячего чая попить, а то еще заработает заворот кишок, вот весело тут нам всем будет!

БонСу молча кивает и исчезает. Вскоре появляется с чайником, и парой пластиковых стаканчиков, наливают туда чай с сегодняшнего праздника. При чем довольно горячий, как ни странно, один стаканчик налили ЧэИн посадив ту в изголовье кровати и вручив ей, второй вручили мне, также БонСу на пластиковой тарелке протягивает мне … мою же праздничную булку с завтрака, ту самую что утром я пожертвовал в фонд голодающих швей!

- Этой не понадобиться! – молча кивает она грустную ЧэИн, которая скорее машинально, чем по необходимости сопровождает свою уже бывшую утреннюю добычу грустным взглядом. Около нее кстати хлопочет Шарбья, ну точно подружились эти две совсем не похожие друг на друга девушки.

- Жалко, что тебе не оставили торта и этих всех вкусных французских элеров и прожных. – это вдруг говорит ЧэИн, прихлебывая при этом «праздничный» чаек.

- Эклеров и пирожных. – машинально поправляю я ее, добавив.

- Эх, поверь мне ЧэИн, не в торте счастье!

«А в чем же еще? – вот судя по отчаянному кашлю, захлебнувшейся чаем «лучшей швеи тюрьмы», я не услышу этот ожидаемый мной ответ от нее, ответ в стиле Карлосона, который живет на крыше. Может, потому что ЧэИн не знала такого милого персонажа, а может, потому что просто не могла говорить из-за кашля, или из-за того, что сейчас ей по спине слегка била своей ладонью, больше похожую на большую ласту, наша Шарбья.

Впрочем, мне ответа не требовалось! День надо признать, сегодня прошел совсем неплохо для меня. Так что это надо отметить! И даже «праздничный» чай, и булочка-бумеранг сегодня не испортят мне моего хорошего настроения.

- Ну что-же, за «День памяти и за всех наших героев!» – с этими словами, я откусываю большой кусок булки и запиваю его чуть горячим чаем.

А вроде бы даже и ничего, есть и пить можно! – мелькает неожиданная мысль. Короче, надо доесть булочку и допить чай за неплохой сегодняшний день, и все пора баиньки. Не наелся конечно, но ничего страшного, сегодня в приоритете оказалась пища ... духовная. Все спать …

«Ну, а всем, кто ложится спать, спокойного сна!» – молча пою я про себя хит «Кино», и умяв позднейший скромный ужин падая на кровать, проваливаясь при этом в мгновенную в темноту сна.

Что-же, завтра будет день, будет и пища!

Глава 18. Переговоры и яблоко в них как точка.

Корея. Сеул. Утро следующего дня, после получения БоРам и ИнЧжон предложения от ГаБи и компании. Агентство "FAN Enterthament".

С утра все «коронки», в том числе и толком не выспавшая ИнЧжон приехали в агентство. Пока все выгружались, а после шли в танцевальный зал, ИнЧжон попросив несколько удивленную этим ДжиХен, забросить ее сумку в раздевалку, после решительным шагом направилась на этаж, где в агентстве находился кабинет директора. Она уже узнала у охраны что директор БонСу на месте, и что немаловажно для ее плана, она одна.

Так что ИнЧжон бодро шагала по руководящему этажу, правда, чем ближе был кабинет директора, тем все менее уверенной она выглядела. К кабинету директора она подходила уже с гирями на ногах.

- Госпожа БонСу на месте? – облизав пересохшие вдруг губы, спросила она у новой молодой секретарши, которая с любопытством уставилась на нее. Над левой грудью у той был бейджик - Ли СуЮн, помощник-секретарь.

- Директор БонСу на месте! – официально