Джейкоб Салливан рвано вздохнул.

— Хорошо. Я вас понял, госпожа Хоффман. Мы обо всем договоримся. Подготовьте список ваших пожеланий. Обсудим его при следующей встрече.

Беата улыбнулась.

— Договорились. Доброй ночи. Если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, где меня найти. До встречи, Эльза.

— До встречи, госпожа Хоффман.

Беата покинула дом мэра и зашагала прочь. С ее сердца будто бы сняли огромный камень.

Ей удалось спасти и освободить четверых девушек! Все это было не зря! Она победила! Осталось лишь вытрясти из Мавис подробности ее преступлений и узнать, что она сделала с душами шестерых погибших жертв. И на кой черт притворялась мужчиной.

— Моя богиня, где Мавис?

— На пепелище священной рощи Эйв. Можешь не торопиться. Битва подходит к концу.

— У нас есть потери?

— Нет. Раненых я вылечу. Александр давно очнулся и сражается вместе со всеми.

— Что с Кхирой?

— Повержена.

— А с Лавеной?

— Проиграла. Моя Адалинда умеет не только исцелять и петь, но и сражаться за то, что ей дорого.

— Ада не убила Лавену?

— Она не нанесла последнего удара, по горячей просьбе Питера.

— Хорошо. Кажется, сегодня мы победили, да?

Калунна рассмеялась.

— Сегодня отличная ночь, моя хорошая. Она еще не закончилась, но я довольна всеми вами. А тебя ждет сюрприз.

— Приятный?

— Со временем ты его оценишь. А пока что давай проверим, как быстро ты сумеешь его разгадать?

Глава 20

На подходе к сожженной священной роще Беата увидела всполохи заклинаний и услышала дикий звериный рев. И — женский крик. Она бросилась туда, но к ее появлению все уже было кончено: Кхира сидела на земле, обняв колени, а растрепанная Мавис в разорванной одежде лежала рядом. Над ней склонилась Голди, а потом встала и отошла к Александру в облике самоеда. Тот тут же превратился в человека и обнял ее. На лице Голди застыла торжествующая улыбка.

Беата окинула поле боя взглядом: Джеральд в облике призрачного пса стоял рядом с Даной и Эвой, которые выглядели уставшими, но целыми. Земля вокруг была распахана, перекорежена и истоптана следами многочисленных звериных лап.

— Наставница! Мы победили!

Беата повернула голову и едва не шарахнулась в сторону: к ней подошел огромный медведь, на спине которого сидела довольная Лили.

— Лили, только не говори, что это твой новый фамильяр! — у Беаты сел голос.

Да они его не прокормят! А жить он где будет? Не в доме же?! В Хисшире паника начнется! Его что, тоже придется выставлять болонкой?

Та рассмеялась и помотала головой.

— Нет, это призванный защитник из свитка Калунны. Я его отзову потом. Наставница, мы одолели злых ведьм! Кхира на нас столько гиен напустила, прямо целую стаю, а Мавис натравила души мертвых ведьм! Они нас порчами и магией смерти атаковали! С ними было очень тяжело справиться, если бы не эвины обереги, нам бы конец пришел! Но Дана их всех изгнала, а мой мишка порвал гиен! Хороший мальчик, — заворковала Лили, гладя его по голове.

Медведь заревел, подставляясь под ласку. У Беаты задергался глаз.

— Это мы с Голди ушатали Кхиру! Во что она только ни превращалась! И нас с Джеральдом чуть не превратила в червей, хорошо, Голди узнала заклинание и сумела его перебить, — сообщила Валери и грозно рявкнула: — А ну сиди и не рыпайся! Только попробуй что-нибудь выкинуть, я тебя мигом грохну! Поняла меня?

Кхира вздрогнула, но ничего не ответила. Похоже, она была сильно подавлена. Мавис зашевелилась и с трудом села, но Кхира в ее сторону даже не смотрела. Платье Мавис было разорвано, а на теле быстро заживали следы укусов. Видимо, Джеральд и Александр потрепали ее, но Калунна милосердно исцелила. Вокруг обеих ведьм был установлен колдовской барьер, не дающий им сбежать: явно дело рук Голди, все еще обнимающей Александра.

— Молодцы. Отлично потрудились. Александр, ты в порядке? — спросила Беата. — С тобой ничего не сделали?

— В полном, госпожа Хоффман, — тот широко улыбнулся, — мне удалось принести эту рощу в жертву и убедить людей позвать Калунну на помощь, а значит, все было не зря. Госпожа Адалинда ведь всех исцелила?

— Да.

— Кловерфилд спасен! Все выжили! Вот это я понимаю: служение людям! Не то что чтение нудных проповедей в церкви, — Александр явно был горд собой, — вересковая богиня мною довольна и обещала дать награду за мою смелость!

Голди оживилась. Глаза ее заблестели.

— Беата, как дела с ковеном Тринадцати? Когда Мавис тут объявилась, мы боялись, что она тебе навредила.

— Все хорошо. Мне удалось спасти четверых похищенных девушек, а все ведьмы ковена присоединились к нам.

— Они нам точно нужны?

— Точно. Многим важным шишкам понадобятся колдовские помощницы, а мне — жрицы в других городах. Не все вам одним отдуваться, — Беата улыбнулась и обернулась к мужу, принявшему человеческий облик. Обняла его, на мгновение ощутив уют и защищенность от всех невзгод этого мира. — Ты в порядке?

— Да, — коротко ответил тот, — а что с другими похищенными девушками?

Беата помрачнела.

— Мертвы. И Мавис сейчас расскажет нам, зачем их убила и куда спрятала души, раз они не приходят на спиритический сеанс.

Она подошла к обеим ведьмам и холодно сказала:

— Вы проиграли. Ваш ковен теперь принадлежит мне. Время говорить. Мавис, что ты сделала с душами шести убитых девушек? И где их тела?

У той дрожали губы. И куда только делось ее величие? Она тряслась и почти плакала, нервно хватаясь за уши. Но на вопрос Беаты не отвечала.

Та нахмурилась.

— Тянешь время? Тебе это не поможет. Девушки дадут свидетельские показания против тебя, и иллюзия мужского облика не поможет: ты держала их в плену и собиралась пустить на ингредиенты для зелий. Человеческие останки в твоем подземелье — смертный приговор. Говори уже. Или я напою тебя зельем правды, и ты все равно мне все расскажешь.

Мавис бросила опасливый взгляд на нее, а потом завертела головой, будто не понимая, что обращаются к ней.

Беата рассердилась. Да сколько можно?! На что она рассчитывала, отмалчиваясь?!

— Ты долго будешь молчать?

— Говори давай, а то мы тебя призрачным псам скормим! Нечего на нее зелье тратить, а они у нас некормленные и всегда голодные! — рявкнула Валери.

И тут Мавис разрыдалась и попыталась схватить Беату за подол лилового платья. Наткнулась на колдовской барьер, ойкнула и заревела еще горше.

— Госпожа Ата, спасите меня! Это же я, ваша Ясмин! Не отдавайте меня псам,