— Хочу перенестись к королю, хочу прямо сейчас перенестись к королю, хочу…

— Привет.

Звонкий, как колокольчик, высокий голосок заставил меня подскочить чуть ли не до потолка. Я обернулась и увидела тоненького мальчика с длинными золотистыми волосами до плеч, в бархатном зелёном костюмчике, хорошенького, как картинка. Юный паж или лесной эльф, да и только. На вид ему было лет семь или около того — я не имела дела с детьми, за исключением того периода, когда сама была ребенком, считая детей, как и кошек, бесконечно далёкими от собственной жизни на ближайшую декаду лет.

С котами уже ошиблась.

…интересно, что думает о детях Лигран. Всё-таки он меня старше и… Я разозлилась на себя за эти неуместные мысли и уставилась на мальчика.

— М-м-м, привет. А ты чего не спишь?

— На рассвете будет праздник Венуты, сегодня ночью никто не спит, — он рассматривал меня, внимательно, но, кажется, не собирался ни кричать, ни звать на помощь. — А вы кто?

— Меня зовут Камилла. Я случайно сюда попала и теперь не знаю, что мне делать.

Опыта общения с детьми и с котами у меня нет, однако почему-то, в отличие от взрослых, врать им не хочется.

— Мне надо попасть к Его Величеству.

— Его Величество в поднебесном зале, — как само собой разумеющееся, заявил мальчик. — Идите сюда, мне надо доделать мою работу, а потом мы поговорим.

Я последовала за ним. Мы обошли фонтан, который, оказывается, находился не с краю, а только по центру огромной, отделанной зелёным камнем, комнаты. За фонтаном обнаружились вполне живые апартаменты — кровать с балдахином, почти как на картинках в книжках про принцесс, низкий детский стол, стул с высокой спинкой. В какой-то момент я вздрагнула от неожиданности: вдоль стены стояли низкие скамеечки, и в первый момент мне показалось, что на них сидят ещё дети. Зелёного света, испускаемого водой фонтана и серебристого света от оригинального светильника на столе — стеклянного кувшина, наполненного аналогичной мерцающей жидкостью, хватало, чтобы в полной мере осветить столешницу с разложенными на ней бумагами и письменными трубочками, оставив всё остальное пространство в полумраке. Проступившие контуры фигур я поначалу приняла за живых сидящих людей, точнее, в силу их размеров — детей.

И только присмотревшись как следует, поняла, что это всего лишь куклы. Мастерски выполненные куклы, на вид фарфоровые, дорого и вычурно одетые, вот только лица были пустыми, с одинаковыми чёрными бусинами глаз, но безо рта, носа ресниц, бровей. Навскидку я насчитала штук десять — странное увлечение для мальчика, хотя во что ему играть, если машин в этом мире нет, войн вроде бы тоже не ведётся…

— Какие у тебя… — я не сразу подобрала нужное слово. — Игрушки. Вот это да!

— Это мои друзья, — мальчик пожал плечами, сел за стол, выпрямил спину, и начал аккуратно выписывать строчки магрской вязи.

Я понаблюдала за ним несколько минут — в тишине раздавался только скрип палочки по растительной бумаге. Спустя примерно полчаса странный ребенок отложил палочку, аккуратно собрал листы в стопочку на край стола и уставился на меня. Под его вдумчивым не по возрасту серьёзным взглядом мне стало не по себе. Хотя опыта общения с детьми у меня и нет, но по идее, они должны быть шумными, диковатыми, любопытными, капризными… а этот ночью сидит себе во дворце и закорючки выводит. Обнаружил незнакомую тётку — и ни грамма удивления.

…хотя кто его знает. Смотрит, смотрит, а потом как заорёт во всю глотку, что его убивают.

— Меня зовут Камилла, — повторила я. — А тебя?

— Тив, — ребёнок вылез из-за стола и подошёл к куклам. Начал аккуратно поправлять тех, кто сидел неровно.

— А живых друзей у тебя нет? — вырвалось у меня.

— Был Злот, но он умер, — бесстрастно ответил мальчик. — Он был уже старый, когда я родился. Наш некромант пытался его оживить, чтобы я не расстраивался, думал, я не отличу его от живого, но я сразу всё понял. Если кто-то мёртвый, то с живым его не спутаешь, даже если ведёт себя точно так же. Поэтому мне нравятся эти друзья — они сразу мёртвые. Отец сердился и даже сказал, чтобы лирт некромант не появлялся во дворце несколько дней, а я уже большой, я понимаю, что Тирата не возвращает души.

Я не нашлась, что ответить. Вспомнила историю, которую поведал мне Март о причинах своего смертного приговора — он не сумел воскресить питомца наследника престола… Возможно, далеко не всё там было ложью. Я-то гадала, почему лирт некромант и королевский следователь ведёт себя как одинокий частный детектив и почти не пользуется своим служебным положением. А он, оказывается, впал в немилость.

Стоп.

Наследника престола?!

Я по-новому взглянула на иномирного Тутти.

Повезло так повезло. Я снова дёрнула злосчастный ошейник, но сниматься тот категорически не желал. Что ему еще надо?! Вот наследник, вот реликвия! Подтверждай! Может златокудрый Тив должен потрогать меня за шею?

— Золт — это не человек?

— Нет. Он грам. Был грамом.

…Отлично. Знаний местной фауны мне решительно не хватает.

— У меня тоже был питомец, такой, какого ты никогда не видел. Хочешь, нарисую, какой?

Мальчик чуть поколебался, но протянул мне чистый лист и трубочку, а я наклонилась, очень рассчитывая на то, что проклятущий фелинос почувствует близость своей истинной цели, свалится с моей израненной шеи и рьяно поползёт в сторону Тива.

Ни фига подобного.

Пришлось нарисовать кота — как умею, а умею я довольно коряво. Однако у принца буквально вспыхнули глаза:

— Я таких никогда не видел!

— А я никогда не видела грамов. Нарисуешь мне?

Грам оказался довольно милым зверьком, напоминавшим коалу — нечто мохнатое, с мягкими округлыми ушами.

— Можно, я напишу на вашей картинке своё желание на Венуту?

— Какое? — нервозность и неопределенность нарастала, и поддерживать непринуждённый разговор становилось всё труднее.

Проклятый ошейник никак не реагировал на близость наследника, а значит, всё-таки нужно будет встречаться с королем и жрецами лично.

А если я его как-то испортила? А если я ошиблась, и это вообще не фелинос?

— Желание, загаданное на Венуту, говорить никому нельзя! — мальчик поднял вверх указательный палец. — Не сбудется. А вы своё уже написали?

— Я не умею писать.

— Совсем?! — изумился Тив. — Ни одного слова?!

— Одно слово как раз умею, — и сказать по правде, оно и является моим желанием, так что почему бы и нет. — Можно я возьму твой лист?

Я написала "Лигран", свернула бумажку и сунула