– Вице-канцлера Аорна? Вы – королевский канцлер говорите это?

– Да. Я плохой канцлер, я его опасаюсь, даже боюсь, – жалобно сказал Прушан. – Потому что я плохой интриган. Я занимаюсь государством. Чтобы все его шестеренки крутились. Это такой труд! А в это время этот прохвост – мой заместитель и первый помощник Аорн безостановочно плетет свою паутину. Пусть плетет, думал я. Король и королева увидят мои старания, мой тяжкий труд… И оценят это.

Канцлер пододвинулся ближе и горячо посмотрел на королеву, не замечая сахарного алебастра ее плеч и обнаженной груди.

– Но король занят садом и книгами, а королева сама ведет свою непонятную игру и за что-то ненавидит бедного Дитриха.

Альда вскинула брови.

– Какую игру? Вы можете говорить ясно и без выкрутасов. В конце концов, я сейчас вызову стражу, и эта фантасмагория закончится.

– Извольте, я говорю про новых людей, за которыми вы посылали в Реиг. Про убийство капитана королевской гвардии, про исчезновение из-под стражи Ардо и офицера Берна, который ездил – опять же, вот совпадение – в Реиг. Они исчезли так надежно, что их не может найти даже Луций. Продолжать? Вдруг я узнаю от лорда Найды о некоем секретаре Ахетоне. Якобы этот секретарь, заметьте, моей канцелярии, имеет ко всему этому какое-то отношение.

– Секретарь Ахетон?

– Я-то думал, это не мое дело – моя королева знает, что делает. Но если за этими событиями стоит некий секретарь… пусть мне скажут. Почему мне ничего не говорят? Разве канцлер должен узнавать намерения своих монархов через придворного сплетника. И наконец, если слова лорда Найды ничего не значили, почему же тогда сегодня его тело обнаружили в вольере с гигантской сколопендрой. Бедняга… А теперь кто будет следующим? Я?

– А что же вы не поговорили с Луцием Аорном? Расследовать преступления – это его обязанность.

– С Аорном? После того, как он высмеял меня? Он сказал, чтобы я не беспокоился. Никакого секретаря Ахетона не существует. Это городская легенда. Сродни балладе о благородном разбойнике Бориславе. Безземельные сквайры и бездельники распространяют эти слухи. Но теперь, после смерти Найды… Я убежден, в столице зреет заговор. И если в латных кварталах Эдинси-Орта его готовит не мой мифический секретарь Ахетон, то Луций Аорн или… моя королева. А королева всегда действует в интересах королевства. Вы и есть королевство. Поэтому я пришел к вам и прошу защиты. Я хочу только служить престолу. Игры вокруг него не для меня. Я плохой игрок.

Альда по-новому теперь видела ситуацию. Всемогущий канцлер Прушан оказался испуганным ремесленником, который сам по себе не представляет никакой силы. Он сам ищет ее покровительства. Значит, Луций стоит за той кулисой, которая вечно вмешивается в ее планы? Неужели она так ошибалась? Посмотрим, посмотрим, что из всего этого выходит… Вице-канцлер всегда был очень полезным человеком, она сама не раз прибегала к его мелким услугам, но в этом и состоит его обязанность – служить короне, служить королеве. Если он затеял свою игру, игру против нее – тем хуже для вице-канцлера.

Она проплыла в остывающей воде, обдумывая это новое знание, плавно и широко раскидывая в стороны руки и ноги. Она не заботилась, наблюдает ли за ней канцлер. «Еще этот таинственный секретарь Ахетон, – думала она. – Неужели новый игрок?»

– Так чего вы хотите? – повернулась она к Прушану. Канцлер стоял у бортика, сжимая в руках измятую шляпу.

– Только вашего расположения, ваше величество. Вы должны верить, что Дитрих – ваш верный раб… – Он поколебался и решительно продолжил: – Луций сообщил мне, что накануне убийства капитана королевской гвардии его брат-бастард лорд Хеспенский искал в канцелярии встречи со мной. Вице-канцлер почти обвинил меня в причастности к этому ужасному преступлению. Чего мне ждать дальше? Когда меня поведут на эшафот?

Королева посмотрела на его маленький нос-пуговку и некстати вспомнила, как ее фрейлина, хихикая и прикрывая жеманный рот, говорила кому-то, что если хочешь узнать размеры мужского естества кавалера, посмотри на его нос.

– Хорошо, канцлер, – сказала Альда. – Я принимаю ваши уверения в преданности. – Канцлер низко поклонился. – Вы можете идти. Я возьму вас под свою руку, и мы еще многое обсудим. Но не сейчас и не здесь.

Канцлер поклонился еще раз.

– Ваше величество, простите. Но я не смогу сам покинуть помещение… я спрятался здесь заранее. Выпустите меня.

Альда звонко рассмеялась и поплыла к ступеням, покрытым ковром. Она не задумываясь вышла из воды. Не спеша. Напротив – грациозно и величественно. Включив все женское очарование. Она знала, что Прушан смотрит на нее. Но что ей за дело? Что за дело королеве мира до ее раба.

Следующий день получался предсказуемо суматошным. А в планах у Альды теперь был еще и разговор с вице-канцлером. Нужно было разобраться с этим отъявленным лисом Луцием Аорном. После разговора с Прушаном она по-новому взглянула на многие прежние события. Если хотя бы отчасти за ними стоял Аорн…

Луций был удобен, полезен, при этом держался очень скромно и предупредительно. Даже платье его было неброско. Единственной внешней чертой, отличающей вице-канцлера, был его головной убор. Он носил бархатные треуголки. Говорят, что он сам изобрел этот элемент своего гардероба, завернув поля широкополой шляпы. Последнее время треуголки стали чрезвычайно популярны в среде ординарцев и управляющих столицы. Луций сделал себя, сделал значимой свою должность и сделал свое новое лицо этой треуголкой. Как говорится, Чедер тебе достался – его и украшай.

Она вспомнила, что его часто называли за глаза просто бароном Луцием, хотя от мужа она достоверно знала, что он был из простолюдинов, впрочем, как и канцлер Прушан. Люди, начинающие жизнь в стесненном финансовом положении, часто бывают амбициозны.

Но для разговора придется найти другое время. Сегодня она была занята визитом принца Эссорта. Строго говоря, юный Фидель не мог быть принцем – Эссорт был не королевством, а приамом. Союзом торговых городов островов Эссорт и Крош. Богатейшие фамилии приама управляли этой страной через совет трибунов.

Как бы там ни было, Фидель был трибуном и вдобавок сыном верховного дожа. Наследником огромного состояния. Приам вел бойкую торговлю по всем портам ойкумены. Свободные города Ашг-Ата, Бизан и Гент не могли тягаться с островным союзом. Он был богат настолько, что его купцы даже снаряжали суда в поисках новых земель и народов. Принесло ли это искомое – никто не знал. Торговый приам ревностно хранил свои тайны.

На север от Эссорта лежал еще один большой остров – Миктрель. Острова были разделены не очень широким проливом. Хроники говорят, что население двух островов происходило от одного народа. Это трудно было предположить, зная нынешнее положение дел. Эссортцы и миктрельцы были вечными и искренними недругами и время от времени возобновляли застарелую войну. Король Миктреля считал южан своими бунтующими подданными. На основании этого убеждения корабли приама, которые становились досягаемыми для драккаров северян, захватывались в счет уплаты сбора в королевскую казну.