с фонарями.

На плиту упали огненные блики, и Катарина смогла наконец прочитать полустершуюся надпись.

«Реки Смерти подвластны лишь тем, кто мертв».

Граф выше поднял фонарь, полностью освещая выпуклый барельеф.

Нет, она перевела неправильно! Там еще несколько иероглифов и черт, которые она поначалу не заметила.

«Реки Смерти подвластны лишь тем, кто любит. Сложив мост из сердец, можно пересечь многие из страданий».

Что это значит? Какой еще мост из сердец?! Нужно у кого-то вырвать сердце?!

Катарина не успела додумать. Алхимик монотонно бубнил заклинание, от которого повеяло могильным холодом. Катарине показалось, что она находится на кладбище. Как будто совсем рядом бродят неупокоенные души, которые только и ждут момента, как бы сбежать из тесных деревянных гробов.

Катарина начала сопротивляться еще отчаяннее.

Граф бросил на нее тяжелый взгляд.

– Успокойся! Я позволил тебе жить дольше, чем было суждено. Пришло время расплатиться за мою милость!

Расплатиться? За то, что ее, беззащитного младенца, не убил собственный отец? Из-за какого-то глупого суеверия? За что она должна расплачиваться?! Боги дали ей жизнь. Если она появилась на свет, значит, так было угодно им! И не графу решать, кого убивать, а кого щадить.

Вдруг из крошечных отверстий в плите наружу начала просачиваться серебряная и золотая пыль. Она складывалась в крошечных змеек, похожих на василисков, которые расползались по всей поверхности. Плита покрылась золотом и серебром, а затем начала делиться на тонкие пластины, которые отъезжали в стороны, открывая черный бездонный тоннель.

Алхимик поднялся и поклонился.

– Колодец открыт.

Граф кивнул и поднял фонарь над головой.

– Идемте!

На какой-то миг Катарине показалось, что хватка немного ослабла. Она снова попыталась вырваться, но добилась лишь того, что руки до боли выкрутили, едва ли не выдергивая кости из суставов.

Граф остановился.

– Если не перестанешь дергаться, я велю тебя усыпить. Пропустишь все самое интересное. Ты же у нас любишь опыты? – По лицу отца проползла мерзкая ухмылка. – Сегодня можешь стать участником самого выдающегося изо всех.

Катарина замерла. Зубы нервно стучали, но она заставила себя стоять неподвижно. Нельзя дать им лишить себя сознания. Тогда она точно не сможет выбраться. Нужно просто дождаться подходящего момента. Но если спустится туда, то у нее и вовсе не будет шансов сбежать. Катарина дышала так глубоко, что начала задыхаться.

Солдаты с фонарями первыми спустились вниз. Затем отец с Миленой и алхимик. Катарину снова потащили.

Каменные ступени осыпались от каждого шага. Крошка под ногами неприятно хрустела. От стен веяло сыростью и плесенью. Тошнотворный запах.

Спуск казался бесконечным. Зажатая между стражниками, Катарина с трудом переставляла ноги. Она не представляла, как выбраться отсюда.

Неожиданно спуск закончился. Алхимик зажег формулу, которая осветила длинный зал с удивительно высокими потолками. Колонны, которые обнимали крыльями птицы с вороньими мордами, поддерживали тонущие в темноте своды.

Но не на них Катарина смотрела с нескрываемым ужасом. В центре пустого зала стоял длинный каменный стол, с которого свешивались толстые цепи с кандалами. Саркофаг для ритуалов Мертвой Алхимии. Несколько раз она читала о таких, но никогда не думала, что увидит своими глазами…

Милена, наверное, заметила ее взгляд, потому что легко подошла к саркофагу и ласково погладила его рукой.

– Сразу признала свое брачное ложе… сестренка?

Она зло рассмеялась.

Катарина не понимала, чем не угодила сестре. Милена могла жить своей жизнью, ей не приходилось изображать из себя мужчину и сидеть в затворничестве. У нее были все блага, доступные молодой богатой девушке. Они даже не общались! И не потому, что Катарина не хотела. Наоборот, она пыталась подружиться с сестрой, но неизменно натыкалась на стену отчуждения и презрения. Милена всегда избегала ее и относилась так, будто Катарина была прокаженной. За что сестра ее так не любила, Катарина не понимала.

Но сейчас ей было на это плевать. Жуткий стол с кандалами полностью завладел Катариной. Околдовал. Нет!.. По доброй воле она не ляжет на него!

Алхимик торопливо расставлял вокруг какие-то склянки, а Катарину потащили к алтарю.

Она начала всерьез вырываться.

Осознание того, что это конец, придало сил. Отчаяние выплеснулось наружу, заставляя сопротивляться двум сильным мужчинам.

Неожиданно перед ней оказался отец. С размаху влепив ей ослепляющую пощечину, он рявкнул, брызгая слюной:

– Ничего с тобой не случится! Если все удастся, получишь силу, о которой и не мечтал!

А если нет? Что тогда? Она умрет? Все равно ведь давно должна была умереть. Так он думал?! Щека горела от удара, во рту чувствовался привкус крови, но Катарина, как безумная, продолжала дергаться. Вдруг один из стражников поднял ее и швырнул на каменный алтарь. От удара головой в глазах снова потемнело. Боль в затылке оказалась настолько сильной, что отозвалась эхом во всем теле. Каким-то чудом Катарине удалось удержать ускользающее сознание. Сквозь звон в ушах до нее долетел разъяренный голос отца.

– Осторожнее, ублюдок! Не убей его!

Катарина с трудом глотала сырой, пропахший гнилью воздух, пока чужие руки шарили по ее телу. Тяжелое холодное железо коснулось горла, и Катарина поняла, что ее шея оказалась закованной в толстый ошейник. Ноги грубо развели в стороны и тоже приковали к столу.

Нет! Нет-нет-нет! Ее жизнь не может закончиться именно так! Она ведь даже не жила! С рождения играла роль мальчика и скрывалась в дальних покоях. Каждый шаг делала с разрешения отца. А теперь с ней хотят сотворить… что-то ужасное! Это даже не смерть – это гораздо хуже! Зачем приковывать ее к столу?

Кажется, из глаз потекли слезы, потому что кожа ощутила горячую влагу, а зрение размылось еще больше.

Заклинание! Нужно какое-то заклинание… Отцу алхимия не поддавалась, как бы он ни пытался освоить хотя бы азы. Милена вообще ничем подобным не интересовалась. А алхимик… Возможно, с ним ей удастся справиться. Но что делать с воинами? Да какая разница? Главное – освободиться!

– Да начните уже, наконец! – Голос Милены звучал где-то совсем близко. – Хватит дергаться! Если все получится, ничего с тобой не случится, а я стану следующей…

Она будто что-то предвкушала.

Катарина не выдержала и прохрипела:

– Так сама сюда ложись!..

Ногти сестры впились в щеки. Катарина застонала от боли – Милена сжимала ее челюсти, именно в том месте, куда ударил отец. Будто специально пыталась доставить ей бóльшее мучение.

– Рот решила свой открыть? Хочешь все веселье проваляться без сознания? Жаль, нельзя тебя прибить.

Она замахнулась кулаком и рассмеялась, когда Катарина безуспешно попыталась отстраниться от удара.

Металлический обруч больно впился в шею, едва ли не перерубая ее.

– В этот раз все