хотя ничего, кроме дерева и Джефферсона, они не видят

, где должны проходить улицы и находиться

мудрецы!42

РЕСПУБЛИКАНЦЫ НА САМОМ ДЕЛЕ хотели иметь незначительное национальное правительство. Федеральное правительство, заявил Джефферсон в своем первом послании к Конгрессу в 1801 году, "занимается только внешними и взаимными отношениями этих штатов". Все остальное - "главная забота о наших лицах, нашей собственности и нашей репутации, составляющая великую область человеческих забот" - должно было быть оставлено штатам, которые, по мнению Джефферсона, были лучшими правительствами в мире.43 Такое ограниченное национальное правительство означало поворот назад на десятилетие политики федералистов, чтобы восстановить то, что теоретик-республиканец из Вирджинии Джон Тейлор назвал "первозданным здоровьем" Конституции. Было разрешено отменить Закон о подстрекательстве, и был принят новый либеральный закон о натурализации. Из-за того, что Джефферсон назвал федералистскими "сценами фаворитизма" и "растратой сокровищ", было приказано строго экономить, чтобы искоренить коррупцию.44

Унаследованное федералистами правительственное учреждение было небольшим даже по европейским стандартам XVIII века. Например, в 1801 году штаб-квартира Военного министерства состояла только из секретаря, бухгалтера, четырнадцати клерков и двух посыльных. Штат государственного секретаря состоял из главного клерка, шести других клерков (один из которых заведовал патентным бюро) и посыльного. У генерального прокурора еще не было даже клерка. Тем не менее, по мнению Джефферсона, эта крошечная федеральная бюрократия стала "слишком сложной, слишком дорогой", а офисы при федералистах "неоправданно размножились".45

За предыдущее десятилетие количество офисов, безусловно, выросло. Список офисов в начале 1790-х годов занимал всего одиннадцать страниц, а десять лет спустя он заполнил почти шестьдесят страниц.46 В предыдущих федералистских администрациях Джефферсон повсюду видел "расходы... на невиданную работу; агентства на агентствах во всех частях земли, причем для самых бесполезных или злонамеренных целей, и все они открывают двери для мошенничества и растрат, выходящих далеко за пределы мнимой прибыли агентства".47 Таким образом, штат федеральных чиновников пришлось сильно сократить. Были ликвидированы все налоговые инспекторы и сборщики налогов, что сократило число служащих казначейства на 40 %. Дипломатическое ведомство было сокращено до трех миссий - в Британии, Франции и Испании. Если бы Джефферсон мог добиться своего, он бы избавился от всех иностранных миссий. Как и другие просвещенные верующие в возможность всеобщего мира, он хотел иметь только коммерческие связи с другими странами.48

Республиканцы были полны решимости разрушить мечту федералистов о создании современной армии и флота. Когда в начале 1800 года Джефферсон узнал о государственном перевороте, совершенном Наполеоном в ноябре 1799 года и свергнувшем Французскую республику, он не стал делать вывод, который сделали федералисты: слишком много демократии ведет к диктатуре. Вместо этого он сказал: "Я прочитал это как урок против постоянных армий".49 После вступления в должность он позаботился о том, чтобы военный бюджет был сокращен вдвое. Поскольку в 1790-х годах вооруженные силы были крупнейшей причиной расходов, не связанных с долгами, и составляли почти 40 % от общего объема федерального бюджета, эта мера означала серьезное сокращение общих расходов национального правительства.

Поскольку в офицерском корпусе армии преобладали федералисты, его необходимо было радикально реформировать, уволив наиболее пристрастных офицеров-федералистов и сделав остальных лояльными к республиканской администрации. Хотя Джефферсон в 1790-х годах выступал против создания военной академии, теперь он поддержал идею ее учреждения в Вест-Пойнте как средства обучения офицеров республиканской армии, особенно тех, чьи семьи не имели достатка, чтобы отправить своих сыновей в колледж. Закон об установлении военного мира 1802 года, заложивший основу для реформы армии Джефферсона, наделил президента чрезвычайными полномочиями в отношении новой академии и инженерного корпуса, которому поручалось ее функционирование.50

До тех пор, пока ее не удастся основательно "республиканизировать", в армии, размещенной на Западе, оставалось три тысячи регулярных войск и всего 172 офицера. По мнению Джефферсона, для обороны Америки было достаточно ополчения штатов . Хотя военная машина флота состояла всего из полудюжины фрегатов, Джефферсон хотел заменить это подобие постоянного флота несколькими сотнями небольших мелкосидящих канонерских лодок, которые предназначались для внутренних вод и обороны гаваней. Они стали бы версией ополчения, безусловно, предназначенной для защиты береговой линии, а не для рискованных военных авантюр в открытом море. Такие небольшие оборонительные корабли, по мнению Джефферсона, никогда не смогут "стать возбудителем наступательной морской войны" и вряд ли спровоцируют морские атаки со стороны враждебных иностранных держав.51 Постоянное военное присутствие, которого желали федералисты, было и дорогостоящим, и, что еще важнее, угрожало свободе.

Поскольку финансовая программа Гамильтона легла в основу возросшей политической власти федерального правительства, ее, прежде всего, необходимо было ликвидировать - по крайней мере, в той степени, в какой это было возможно. Джефферсона удручало, что его правительство унаследовало "ограниченные, английские, полуграмотные идеи Гамильтона". . . . Мы можем выплатить его долг за 15 лет, но мы никогда не сможем избавиться от его финансовой системы". Но кое-что можно было сделать. Все внутренние акцизы, которые федералисты придумали для того, чтобы люди чувствовали энергию национального правительства, были отменены. Для большинства граждан присутствие федерального правительства свелось к доставке почты. Такое незначительное и далекое правительство, отмечал один из наблюдателей в 1811 году, "слишком мало ощущалось в обычных жизненных заботах, чтобы соперничать в какой-либо значительной степени с более близким и мощным влиянием, оказываемым деятельностью местных органов власти".52

Несмотря на то, что чрезвычайно способный секретарь казначейства Джефферсона Альберт Галлатин убедил неохотно согласившегося президента сохранить Банк Соединенных Штатов, правительство постоянно испытывало давление с целью уменьшить влияние Банка, особенно со стороны банковских интересов штатов. Когда в 1791 году был учрежден Банк Соединенных Штатов, в стране было всего четыре банка штатов; но с тех пор их число резко возросло и продолжает расти: двадцать восемь к 1800 году, восемьдесят семь к 1811 году и 246 к 1816 году. Несмотря на надежды некоторых федералистов на то, что филиалы БУС могут поглотить банки штатов, этого не произошло. В 1791 году Фишер Эймс предсказал, что "банки штатов станут недружелюбными по отношению к банкам США. Причин для ненависти и соперничества будет множество. Банки штатов... ...могут стать опасными инструментами в руках приверженцев штатов".53 Эймс был прав. Разрастающиеся банки штатов возмущались ограничениями, которые BUS смог наложить на их способность выпускать бумажные деньги, и с самого начала стремились ослабить или уничтожить их.

Как тогда, так и сейчас банковское дело оставалось загадочным для многих американцев. Многие южные плантаторы почти ничего не понимали в банковском деле, а северные дворяне, жившие за счет жалованья или собственных богатств, таких как рента и проценты от денег, взятых в долг, были не намного более осведомлены. Единственными настоящими деньгами, конечно же, были спекулятивные деньги, или золото