Шрифт:
Закладка:
На фоне всего этого, к сожалению, многие университеты, ставшие жертвами преследований - как со стороны правительства, так и со стороны толпы, - выбрали неверную коммуникационную стратегию: хранить молчание и надеяться, что медиа-цикл пройдет.
Продолжали говорить Майк Бенц, Мэтт Тайбби, Майкл Шелленбергер и другие пропагандисты, сценаристы кинематографических вселенных и писатели заказных реальностей, которые заполняли почтовые ящики и новостные ленты своих платных подписчиков "истинами", которые они хотели услышать. Бенц и его блог продолжали оставаться первоисточником для алхимиков ультраправых; он высказывал свое мнение, а они превращали его конспирологические бредни в "факты" для заказной реальности ультраправых. Таибби был унижен на телевидении журналисткой Медхи Хасан, которая проверила утверждение о том, что организация Election Integrity Partnership отметила "22 миллиона твитов", и указала, что Таибби ошибся примерно на 21 997 000. 91 Сразу после этого Таибби разругался с Элоном Маском и потерял доступ к сокровищнице внутренних документов Twitter; теперь он делает жалобные видео на YouTube, жалуясь, что Маск подавляет его охват и влияет на число подписчиков его Substack.
Некоторые читатели могут задаться вопросом, почему те, кто становится мишенью для клеветников, не подают иски о диффамации. Простой ответ: это очень дорого и занимает много времени; проходят годы, прежде чем дело будет рассмотрено. Но стоит, пожалуй, отметить, что британские законы о клевете гораздо более благоприятны для тех, кого оклеветали, чем законы в США. И в июне 2023 года, когда Майкл Шелленбергер отправился в Англию, чтобы выступить на сцене вместе с Расселом Брэндом и Мэттом Таибби и "разоблачить" так называемый цензурно-индустриальный комплекс, он неожиданно отказался использовать мое имя. Дело было не в том, чтобы "называть имена", - благочестиво заявил он через пруд. Речь шла о свободе.
Через четыре месяца после того выступления в Англии Бенц стал объектом разоблачительного материала, опубликованного NBC News. Как я уже упоминал, он удалил почти все свои профили в социальных сетях, прежде чем основать свой "фонд", - этот шаг наводил на мысль, что ему, возможно, есть что скрывать. Действительно, в новостях от октября 2023 года сообщалось, что у Бенца была "тайная история альт-правой личности", известной как "Frame Game". 92 Frame Game вел анонимный канал на YouTube под названием "Frame Game Radio", где разглагольствовал о "белом геноциде" в США, предполагаемом еврейском заговоре, желании создать "Фонд рождаемости белых матерей" и IQ расовых меньшинств. Аналогичные материалы он размещал в Twitter и Gab. Когда его поймал телеканал NBC, он заявил, что его тайная прошлая личность была попыткой дерадикализации антисемитов (оправдание, которое публично высмеяли его прошлые собеседники в социальных сетях, включая известного неонациста Ричарда Спенсера). 93 Однако прошлые посты Frame Game/Mike Benz все еще оставались в некоторых уголках сети, где его собственные слова говорили за него: "Если я, еврей, член племени, учившийся на иврите, могу читать "Майн Кампф" и думать: "Вот черт, у Гитлера действительно были достойные моменты". Тогда никто не застрахован от ненависти к вам, когда узнает, кто стоит за геноцидом белых, происходящим по всему миру." 94
И во всем своем творчестве он злился на то, что социальные сети подвергают его цензуре.
Это человек, который превратил свое короткое пребывание в Госдепартаменте в качестве относительного ничтожества в сексуальную историю киберразоблачителя, а Майкл Шелленбергер и Мэтт Таибби считали его надежным источником. Но как бы невероятно все это ни было, все очень серьезно: ложь и полуправда породили преследования, угрозы, два расследования в Конгрессе и два судебных иска. 95 И это только для нас.
Эти иски - полная ерунда; их следовало бы быстро отклонить. Но дело не в этом. Стэнфорд уже вынужден оплачивать семизначные судебные издержки, чтобы отбиваться от необоснованных исков и заниматься подготовкой документов и свидетельских показаний для повесток в суд. Каждую неделю я провожу время, общаясь с юристами и изучая документацию, которая необходима, чтобы дать отпор. Тем временем Миллер и его приспешники собирают средства на , изображая из себя поборников свободы слова, даже если они пытаются подавить ее.
Правительственные агентства, некоммерческие организации, чиновники штатов и местных органов власти, которые работали над защитой американских выборов в 2020 и 2022 годах, отступили перед лицом этих атак, беспокоясь о своей безопасности и не зная, что им теперь можно делать по закону. Технологические компании тоже отступили; некоторые из них продолжают самостоятельно расследовать операции по оказанию влияния на государственные структуры, но отмечают, что больше не получают никаких правительственных сообщений об иностранном вмешательстве. 96
Началась самоцензура, как на индивидуальном, так и на государственном уровне; Национальные институты здравоохранения приостановили, а некоторые говорят, что и вовсе закрыли грантовую программу по изучению медицинских коммуникаций, опасаясь, что это вызовет расследования. 97 Академики в государственных университетах были завалены запросами FOIA, что замедлило их работу. 98 И среди всех тех, кто стал объектом расследования, сохраняется страх, что разбуженные истинные верующие могут прибегнуть к реальному насилию или запугиванию, как это было в случае с "Пиццагейтом" и Питером Хотесом.
В книге A Lot of People Are Saying, вышедшей в 2019 году и посвященной росту числа теорий заговора в американской политической жизни, авторы Рассел Мюрхед и Нэнси Розенблюм красноречиво подытоживают такое положение дел: "Атака на общие способы понимания утомляет. Последствия непрекращающихся обвинений в тайных заговорах и гнусных заговорщиках носят политический характер, но в то же время они затрагивают нас лично и индивидуально". 99
Преследование работает именно так, как задумано. Кинематографические вселенные продолжают расширяться. А правда уничтожается. Куда мы можем пойти дальше?
9.Путь вперед
До сих пор мы концентрировали внимание на том, как за последнее десятилетие трансформировались невидимые правители, пропаганда и слухи стали повсеместными, а миллионы людей укоренились в придуманной реальности. Стоящие перед нами проблемы кажутся уникальными для XXI века. Но мы сталкивались с подобными проблемами и раньше, как мы увидим на примере драматической истории отца Кофлина, который стал пропагандистом нацизма в 1930-х годах. Тогда, как и сейчас, дилемма заключалась в том, каким должен быть ответ.
Чарльз Кофлин, католический священник из Детройта, начал свою карьеру радиоведущего в 1926 году с целью увеличить паству своей церкви. Кофлин обладал уникальной харизмой, завораживающим богатым, мягким голосом и талантом убедительной, но доступной риторики, отточенной десятилетиями чтения проповедей. Радио набирало популярность, и Кофлин как нельзя лучше подходил для нового средства массовой информации - человек, оказавшийся в нужное
