как он взял ее за руку.

Йо похолодел.

Олькерт медленно к нему повернулся.

– Ах, Болтен! Спасибо, что вернулся. – Он указал на стул.

Йо сел, от страха у него пересохло в горле.

Олькерт долго смотрел на него, соединив кончики пальцев и не говоря ни слова. Он словно изучал его взглядом, и с каждой секундой Йо все сильнее становилось не по себе.

– Я как раз собирался заняться делом твоего друга. Положить конец этой ужасной ошибке, – медленно проговорил Олькерт. – Уже взялся за перо. – Он улыбнулся, и Йо ощутил покалывание в затылке.

Когда Олькерт улыбался, это всегда было не к добру.

– Ты и девчонка Карстен… Вы, смотрю, знаете друг друга. Я бы даже сказал, довольно неплохо, – Олькерт двусмысленно ухмыльнулся, и Йо пришлось это проглотить. – Интересная история. Было бы любопытно узнать, с чего у вас все началось. О них разное поговаривают. Лили, верно? Огненная штучка. Вебер на днях рассказал мне в клубе, как она произносила за ужином социалистические речи и пререкалась с отцом. И эта история с велосипедом… – Олькерт покачал головой. – Я удивлен, что она тебе нравится. Впрочем, дурнушкой ее не назовешь. Тебе, конечно, известно, что она помолвлена с одним из фон Каппельнов? Влиятельная семья… – протянул он и задумчиво провел по столу руками. – Ох и нехорошо будет, если кто-то узнает о вашем знакомстве. Кстати, как вы с ней познакомились?

– Мы не знакомы, – холодно сказал Йо.

Олькерт покачал головой и неодобрительно цокнул языком.

– Мой мальчик, не вздумай мне врать. Мы всегда доверяли друг другу, ты и я. Сейчас не время это менять. Ты моя правая рука, Йо. Если я не смогу доверять тебе, то кому?

Его голос по-прежнему звучал спокойно и учтиво, но в каждом слове Йо слышал угрозу. Он знал, на что способен этот человек. Они были знакомы достаточно долго, чтобы он понимал, что ложь ни к чему не приведет.

Он беззвучно вздохнул и сжал кулаки.

– Несколько недель назад в порту произошел несчастный случай. В день крещения, когда она приехала на велосипеде, – неохотно начал он. – Ты уже ушел к тому времени. – Он кратко пересказал последующие события. – После этого я ходил к Карстенам, хотел, чтобы они взяли на себя ответственность. Но меня заставили подписать бумагу о том, что несчастный случай произошел по вине потерпевшего. – Вспомнив об этом, он помрачнел. – Там я случайно встретил ее, и она вызвалась помочь семье пострадавшего. У вдовы грудной ребенок, она пока не может работать, а другие дети еще слишком малы, чтобы прокормить семью. Время от времени она приносит им вещи.

Олькерт молча слушал.

– И это все? – спросил он.

Йо молчал, и, смерив его задумчивым взглядом, Олькерт кивнул.

– Ее родители об этом не знают, я правильно понимаю? Конечно, нет, они бы вряд ли пустили свою дочь в трущобы в компании портового рабочего, – ответил он на собственный вопрос. – И что же вас все-таки связывает?

Йо по-прежнему ничего не говорил, до боли стиснув челюсти.

– Ничего такого. Клянусь, – наконец сказал он.

Олькерт выждал мгновение.

– Что ж, ты хочешь защитить честь своей крошки, я понимаю. Очень благородно, Йо. Да мне и не нужно знать, что между вами происходит. Все, что я хочу знать – часто ли вы видитесь? И доверяет ли она тебе?

У Йо перехватило дыхание.

– Но Чарльз невиновен! – воскликнул он.

Олькерт кивнул.

– Я знаю, – бесстрастно сказал он, поднимаясь с места. – Так что постарайся как можно скорее его оттуда вытащить. Они не очень-то жалуют ирландцев. Как бы с ним чего-нибудь не случилось в тюрьме.

Йо молча смотрел на собеседника. На долю секунды он подумал о складном ноже, который всегда был при нем, в ботинке, но здравый смысл вскоре взял вверх. Если он попадет в тюрьму, его мать останется без поддержки.

– Мне нужны любые сведения о семье. Что угодно. Я хочу знать, что они едят на завтрак, чем припудривают задницу, для меня все одинаково важно. Выслушивай ее, выспрашивай, держись за нее, притворяйся, что любишь – мне все равно, как ты это устроишь. – Олькерт нетерпеливо потер руки. – Лучше и придумать нельзя! Это будет легче легкого, женщины любят болтать. Я жажду их секретов, темных глав семейной истории – грязные интрижки, сумасшедшие тетушки, скелеты в шкафу, что угодно. Что-то да найдешь.

Должно быть, увидев выражение паники на лице Йо, он добавил:

– И нечего делать такое лицо. Чтоб ты успокоился, я обещаю, что с крошкой ничего не случится. Никто не пострадает.

– Не пострадает, как Крёгер? – не удержался Йо, но Олькерт лишь отмахнулся.

– Эта назойливая мошка заслужила свою участь. Пришлось бы вечно терпеть его придирки, а так все было быстро и чисто. Здесь совсем другое дело. Мне просто нужна информация.

– Но почему? – спросил Йо. – Почему вы хотите им навредить?

Олькерт рассмеялся.

– Нет-нет! Ты неправильно меня понял, Йо. Все совсем не так. Я не хочу навредить семье Карстен. – Он широко улыбнулся, отчего у Йо побежали мурашки по коже. – Наоборот, я хочу, чтобы у них все было хорошо. Чтобы они процветали. Я желаю им счастья и всяческих успехов! – провозгласил он.

Йо недоверчиво посмотрел на собеседника. Он чувствовал, что в последнем предложении кроется важное умолчание. Но он не посмел спросить, какое.

* * *

Франц сидел в карете и молча смотрел в окно. Он все еще чувствовал запах духов Розвиты. Почему от женщин всегда пахнет так, будто они купаются в одеколоне? Кислое дыхание им все равно не перебить. Он не женится на этой девушке, это просто невозможно. Речь ведь даже не о состоянии: черт возьми, его семье и так принадлежит вторая по величине судоходная компания в Гамбурге.

Он и сам не знал, почему его так отталкивала Розвита. Возможно, все дело в том, что она воплощала в себе всех женщин, которых он не хотел.

Не то, чтобы женские тела в целом казались ему отталкивающими – красивые бедра и изящный корсет, безусловно, оказывали на него свое действие. Он всегда предпочитал мужчин, но это вовсе не означало, что физически он не мог быть с женщиной. Просто они до безумия ему надоели. С ними попросту нечем было заняться, с этими глупыми, слабыми, визгливыми индюшками. Всегда приходилось следить, чтобы они не ослабли и не перенапряглись, вечно нужно было их обхаживать, чтобы они не впали в истерику или не свалились без сил от анемии. Он никогда не сможет полюбить женщину. Быть с ней изо дня в день, делить с ней постель, обсуждать с ней ее бесчисленные