– Поднимайся.

Голос отца. Дин узнал бы его где угодно. Даже если бы отец не стоял прямо перед ним, глядя сверху вниз с совершенно невозмутимым видом, словно его ничуть не впечатлила цепочка событий, которая привела к такому финалу.

«Я не могу, отец. – Мешанина эмоций и ответов бурлила в сознании Дина. – Я убит. Этот сукин сын стрелял в меня. Ты же видел».

– Что я видел – так это человека, ослепленного собственной глупостью, – без тени сочувствия произнес Джон Винчестер. – Я видел человека, которому, учитывая обстоятельства и степень его безрассудства, повезло остаться в живых.

«Отец, почему ты заговорил, как Авраам Линкольн?» – подумал Дин, и только тогда до него дошло, что отец и выглядит как Линкольн, бородатый и в цилиндре. Несмотря на ослепительную боль в груди и правом плече, ситуация показалась ему смешной и абсурдной. Подумать только – он валяется здесь, на краю парковки, пытаясь остановить кровь, текущую из раны от картечи, выпущенной из мушкета времен Гражданской войны. И смотрит на него не кто-нибудь, а сам Великий освободитель, точь-в-точь как из музея восковых фигур Фила Вагнера.

Отец?..

Дин протянул к нему руку.

Кое-как поднялся на ноги.

И коснулся холодного металла.

Линкольн, его отец, оказался статуей.

Это был вовсе не человек. Тяжелая и угловатая бронзовая статуя стояла на бетонном постаменте лицом к полю боя, и вытянутая на север рука словно указывала городу Мишнс-Ридж причину его неизбежного поражения.

Дин почувствовал, что мир повернулся вокруг легко и бесшумно, как на хорошо смазанных петлях, лишая его точки опоры.

Ему пришлось буквально повиснуть на статуе, ухватившись за руку Честного Эйба[103], чтобы удержаться на ногах.

Сколько же крови я потерял?

Откуда-то издалека стремительно приближался вой сирен. Его заглушали крики – с холма летел боевой клич конфедератов, но сейчас он напомнил Дину только о виски и Билли Айдоле[104].

Мозги с трудом переваривали происходящее.

Томми Макклейн схватил нож и разрубил… так, это понятно.

Дин прищурился и увидел, как по полю бешено мчится, виляя между воронками, пикап этого гада, предателя Томми Макклейна. Кто бы ни сидел за рулем, он, кажется, вел машину без помощи рук.

Но где же Сэм?

От этого вопроса даже сознание прояснилось, хоть и ненадолго, но Дину хватило времени понять, что рана у него поверхностная, а разве эти слова не греют душу? Всего лишь поверхностная рана.

На ум сразу пришли слова Харви Кейтела из «Бешеных псов»[105]: «Хуже простреленной коленной чашечки может быть только простреленное брюхо. Чертовски больно, а умереть не получается». О боже, когда уже поп-культура перестанет лезть в голову кстати и некстати, даже когда ты загибаешься от боли?

Красно-синие огни замигали на том конце парковки. Явилась шериф Дэниелс со свитой.

Копы.

– Час от часу не легче, – пробормотал Дин. – Что ж, это будет…

БУМ!

Справа, метрах, может, в ста от него, снаряд пробил кузов «Форда» и подбросил его высоко в небо, словно игрушечную машинку, наскучившую юному владельцу.

В испуганной тишине, воцарившейся после взрыва, он расслышал визг покрышек по асфальту. Захлопали дверцы машин. Голоса. Голоса копов.

– Эй, ты, – произнес другой голос.

Дин отпустил руку статуи, медленно повернулся и оказался лицом к лицу с Макклейном. Ублюдок был безоружен, но Дин был уверен, что тот может обойтись и без оружия. Макклейну ничего не стоило заколоть его заостренной палкой.

Черта с два. Я не сдамся.

– Кстати, мы только что прикончили твоего братца, – проговорил Макклейн. – Он был в том пикапе, который взлетел на воздух. – Томми усмехнулся. – Это расплата за то, что он сделал с моим напарником.

– Отправил его обратно в ад? – уточнил Дин. – Это правильно. Но про смерть Сэма ты врешь.

– С чего ты взял?

– Слишком много сил вы положили на это. И Сэм для вас очень важен.

Демон помолчал, будто раздумывая, и, странное дело, кивнул.

– Ты прав, – сказал Макклейн. – Он действительно нам нужен.

– Так из-за чего весь сыр-бор? При чем тут ты и твои «родственники»?

Макклейн отмахнулся от вопроса, как будто жаль было тратить на него время.

– Слишком хитро все закручено. Не для средних умов вроде тебя.

– Знаешь, – сказал Дин, – думаю, ты нравился мне гораздо больше, когда притворялся простым служащим.

– О да! – просиял демон.

Но что это – в его голосе проскочила нотка досады? Огонек гнева полыхнул под маской зловещего спокойствия? Наблюдая за демоном, Дин чувствовал некоторое злорадство.

– Как бы то ни было, все уже позади, не так ли? – Макклейн кивнул заросшим подбородком на окровавленную грудь Дина. – Кстати, как плечо?

– Адски болит.

– Это хорошо.

Дин промолчал. Он смотрел за спину демона, на сверкающие мигалками машины. Вот появилась шериф Дэниелс и, держа в руках рацию, повела на поле отряд полицейских. Очередной оглушительный взрыв разорвал небо и заставил их остановиться. Дин снова перевел взгляд на Макклейна, стараясь держаться прямо.

– Так в чем, собственно, заключается план?

Макклейн поднял бровь.

– Прошу прощения?

– Ну, ты убиваешь нас с братом, потом твоя армия демонов захватывает город и устраивает грандиозную пирушку. Гордо реет флаг Конфедерации, маршируют герои войны. Я что-то упустил?

– Нет, – отозвался Макклейн. – Ты очень красочно все расписал.

– А что произойдет, когда вас настигнет Иуда?

– Будет уже слишком поздно.

– Да, – кивнул Дин. – Пожалуй, ты прав.

Макклейн вскинул голову.

– Ты согласен со мной?