Этот выпад нельзя было оставлять без ответа, все навалились на Горбачёва и он, успокаивая нас, сказал: “Ну ладно, раз всё подготовлено, Николай Иванович, докладывай!”

Разошлись в третьем часу ночи, полностью уверенные, что вопрос решён».

24 мая 1990 года на III Сессии Верховного Совета СССР утром Н.И. Рыжков, согласно договорённости, готовится выступать с докладом «Об экономическом положении страны и о концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». Предварительная публикация тезисов доклада уже вызвала в стране горячую дискуссию о рынке. С одной стороны, им восхищались, на него всё ещё возлагали огромные надежды, а с другой – у людей было непонимание, растерянность и страх перед будущими изменениями!

Люди были возбуждены – через месяц было обещано повысить цены на хлеб и хлебопродукты в три раза, а с января 1991 года большинство оптовых и розничных цен должны были измениться от 50 % до двух раз. Тоже в сторону увеличения. Естественно, народ связал переход к рынку с ростом цен, о денежных компенсациях, перекрывавших сложившийся средний уровень фактического потребления, никто не хотел даже слышать: «Обманут, не дадут…»

В зале заседании палат в этот день трудно было отыскать хотя бы одно свободное место. Регистрация показала: участвовать в обсуждении доклада выразили желание 433 члена Верховного Совета и около 150 народных депутатов СССР.

Впервые с момента избрания Президентом СССР на заседании парламента присутствовал М. С. Горбачёв, а также почти в полном составе члены Президентского совета и Совета Федерации, члены правительства.

В связи с важностью этого события мы уделим ему особое внимание.

Доклад Н.И. Рыжкова был анонсирован на 10:00. Участники ночного совещания расселись в зале и ждали выступления премьера.

Глава правительства выступал два часа.

По его словам, при разработке концепции перехода к регулируемой рыночной экономике основное внимание было уделено экономическому обоснованию дальнейшего развития системы хозяйствования в рамках, «сделанного обществом социалистического выбора и его движения к гуманному демократическому социализму».

Намечаемые мероприятия по перестройке хозяйственной системы, основывались на федеративной структуре государства, учитывали существующие различия стартовых условий в республиках.

Отмечалось, что председатель Совета министров в своём программном выступлении показал механизм перехода к рыночной экономике, пути развития рыночных отношений и формирования рыночной инфраструктуры, способы управления процессом расширенного воспроизводства в условиях рыночной экономики. Впервые глава правительства огласил и прогнозируемые оценки развития экономики в ходе становления регулируемого рынка. Они не вызвали особого восторга, было обещано, что ближайшее время для страны предстоит нелёгким, но перспективным.

Главной целью Николай Иванович назвал «наполнение одобренной съездом правительственной программы конкретным содержанием, вытекающим из всего комплекса проблем, связанных с переходом к рыночной экономике».

Он отмечал, что «наступил момент, когда надо делать решительный шаг, поскольку старая система хозяйства утратила жизнеспособность, новую надо, не откладывая, создавать. <…>

Столь кардинальная и в таких масштабах проводимая перестройка экономической жизни не имеет прямых аналогов ни в нашей, ни в зарубежной практике. Конкретные условия не позволяют перенести один к одному в нашу общественную систему чей-либо, опыт. <…>

Сложность проблем, с которыми мы неизбежно столкнёмся уже в ближайшее время, вполне естественно вызывает огромный разброс мнений о возможных путях их преодоления».

Щербаков В. И.: «Зал начинает шуметь уже во время выступления Рыжкова: как выяснилось потом, помощники Горбачёва все документы о повышении цен заранее раздали депутатам и главные трибуны оппозиции – Попов, Афанасьев, Собчак – уже подготовились к атаке. После окончания доклада поднялся для комментария Михаил Сергеевич. Он словно не сидел с нами столько времени накануне, словно мы за целых два года и весь вчерашний вечер не обговорили всё подробно и он не дал нам “добро” на реализацию программы, начал разносить Рыжкова словами оппонентов. То есть всё, что из зала хотели высказать, ему уже вложили в подготовленный текст и он наотмашь рубит все наши предложения. Причём, не так, как мы ожидали, что, мол, необходима более сбалансированная программа, но нацеленная на более резкое движение вперёд. Необходимы более радикальные изменения. Нет, глава государства требовал убрать все социально непопулярные меры и таким образом сам предопределял неизбежный исход для главы правительства. А ведь мы рассчитывали, что существуют такие понятия, как принципиальность и профессиональная и человеческая ответственность».

Смысл слов Михаила Сергеевича можно подытожить так: «Николай Иванович решил начать реформу со значительного повышения цен на основные продукты. Мне кажется, он не прав, прежде надо было посоветоваться с людьми!»

Дискуссия на сессии была острой и горячей. Высказывались противоположные взгляды. Депутаты, не будучи самоубийцами, единодушно завалили предложение о повышении с 1 июля 1990 года цен на хлебопродукты.

От имени Межрегиональной депутатской группы выступил депутат Г. И. Фильшин (вскоре станет вице-премьером Правительства РСФСР и после неудачной аферы с оптовым обменом рублей на доллары отправится работать торгпредом во Францию). Он передал президиуму ряд альтернативных предложений по переходу на рыночную экономику и предположил, чтобы в повестку дня был «поставлен вопрос о чести и достоинстве Верховного Совета СССР». По его словам, за десять месяцев работы союзное правительство, несмотря на неоднократные требования депутатов, так ни разу и не отчиталось перед парламентом о реальных результатах своей деятельности. По мнению Фильшина, правительственный доклад и оценка ситуации в стране никакого отношения к рынку не имели. Единственной реальной мерой он соглашался считать разве что повышение розничных цен более чем в два раза. В то же время не собирались, по словам депутата, отмирать собственной смертью министерства и ведомства, тормозящие все новые процессы.

Вывод этой группы парламентариев был таким: правительство не управляет экономикой и делает попытку выйти из кризиса за счёт снижения и без того низкого уровня жизни народа. У него нет концепции перехода к рынку. И потому они требовали поставить на голосование вопросы об отклонении правительственной программы как экономически необоснованной; проведении всенародного референдума.

Не менее оригинально выступали и видные учёные. Например, заместитель председателя комитета по вопросам экономической реформы Верховного Совета СССР, член-корреспондент АН СССР П.Г. Бунич скаламбурил, заявив, что в концепции правительства о переходе к регулируемой рыночной экономике, в отличие от польской шоковой терапии, – «шок без терапии». Учёный негодовал: «Население ждёт результатов через год-полтора, мы же ему предлагаем программу на три пятилетки. Правительство делает подарок противникам реформ, которые давно твердят, что рынок к добру не приведёт, что мы от него наплачемся».

Его метод был прост: свободные цены – свободная зарплата. Резко расширив поле свободных цен, дать возможность коллективам добиться самокомпенсации. Что касается тех, кто питается от бюджета, то им должна быть