Дверь за ней тихо затворилась, когда Рэд выскользнула в коридор. Келья, в которую их поселили, была недалеко от главного холла, что связывал все коридоры Храма. Когда она вышла в него, справа от нее оказался амфитеатр, за приоткрытой дверью которого виднелась узкая полоска пыльных, неиспользуемых сидений, расположенных полукругом. Похоже, верующих Рильтийский Храм видел нечасто.

Рэд отвернулась от амфитеатра. На другой стороне холла в конце короткого каменного прохода виднелась простая деревянная дверь.

– Куда идешь?

Рэд резко обернулась и сжала кулаки, готовая претворить в жизнь то, о чем недавно говорила Эммону. Но перед ней оказалась не жрица, а Каю.

Волосы у нее растрепались, обычно совершенно прямые пряди спутались на затылке. Одета она была в тот же наряд, что и прежде, но он сидел на ней неуловимо иначе, словно его снимали и надевали обратно. Она выглядела усталой, а глаза ее казались стеклянными, будто она недавно плакала или вот-вот собиралась.

– Просто брожу. – Уязвимое выражение лица Каю вызвало у Рэд желание потянуться к ней, довериться ей. Но небольшая часть ее по-прежнему относилась ко всем с опаской – злая, звериная часть, что не желала открываться новым людям.

Каю качнулась взад-вперед, бросила взгляд в коридор и снова посмотрела на Рэд.

– Можно мне с тобой? Не хочу быть одна. Да и тебе, наверное, не стоит.

Сперва нахмурив брови, Рэд все же кивнула. Нежелание оставаться в одиночестве легко объяснялось: Каю очевидно пыталась с чем-то справиться. К тому же, она говорила правду: им всем было безопаснее держаться вместе.

– Я как раз собиралась проверить, что там, – указала Рэд на крошечный коридор и небольшую дверь. – Если хочешь, пойдем со мной.

Каю кивнула, сжав губы в тонкую линию. Глаза у нее все еще блестели.

Рэд задумалась, стоит ли узнавать, что случилось, но решила не спрашивать – ей самой на месте Каю не хотелось бы ничем делиться. А потому она просто миновала коридор и взялась за дверную ручку. Рэд было подумала, что дверь может оказаться запертой, но ручка повернулась легко и бесшумно, за ее состоянием на удивление тщательно следили, вопреки тому, что все остальное в Храме было явно неухоженным.

За порогом открылась небольшая комната, которую освещали только мерцающие свечи с потеками воска – все до единой темно-серые. В середине стоял каменный помост с толстой белой веткой, бросавшей на стену перекрестье теней.

Святилище.

Стремление убежать вспыхнуло в той девушке, которой прежде была Рэд: в той, что с окровавленной щекой прорывалась сквозь голодный лес, в той, что корчилась на обломках ветвей в Святилище Валлейды, пока над ней молились жрицы, поклонявшиеся монстрам. В потерянной, злой девушке, беспомощной перед лицом непостижимых для нее сил.

– Ты в порядке?

Голос Каю разрушил воспоминания и вернул Рэд к тому, чем она стала теперь. Она уже не была прежней. Она все еще могла бояться, могла теряться, но все равно знала, кто она такая, и понимала свое место в мире.

– Все хорошо, – сказала Рэд.

И переступила порог.

Святилище оказалось крошечным, они с Каю едва могли стоять в нем плечом к плечу, не опрокидывая столик в углу, уставленный свечами для молебнов. Стены были из того же темного камня, но здесь он казался еще темнее из-за того, что в комнате отсутствовал иной свет, кроме мерцающих огоньков. Единственным звуком было едва слышное шипение фитилей.

Рэд осторожно шагнула к ветке в середине помещения. Кору покрывали тонкие прожилки тьмы, далеко не столь плотной, чтобы она походила на настоящую теневую гниль, но достаточно заметной, чтобы в тело Рэд крюком впилась тревога.

От щелчка задвижки позади она подскочила, поворачиваясь к помосту спиной, согнув колени и вытянув вперед руки со скрюченными, будто когти, пальцами. Каю изваянием застыла рядом с дверью, широко открыв глаза и стиснув челюсти.

Толкнувшая дверь жрица ахнула, прижав бледную перебинтованную руку к обширной груди.

– Помилуйте Короли, – пробормотала она с чуть заметным рильтийским акцентом, от которого все слова казались напевными. Однако блеск в ее глазах выдавал скорее нетерпение, чем удивление. Она оглянулась через плечо, коротко кивнула кому-то невидимому позади. И дверь закрылась.

Рэд выпрямилась из боевой стойки, и яростное выражение на ее лице растаяло, уступая место взволнованному. Так близко к жрицам Ордена она все еще чувствовала себя неуютно, хотя Диколесье теперь таилось у нее под кожей и было надежно от них укрыто.

– Простите, – пробормотала она, стараясь сделаться как можно меньше, чтобы обойти жрицу и добраться до двери.

– Что вы, не отвлекайтесь на меня. – Жрица стояла прямо на пути к выходу, не обращая внимания на ее попытки бежать, и мягко улыбалась. В свободной руке, не прижатой к груди от удивления, она держала незажженную серую свечу. – Наше Святилище невелико, но молиться в нем можно не только по одному. Прошу, Вторая Дочь.

– Леди Волк, – едва сдержала рычание Рэд.

– Да, да, разумеется. – Жрица поднесла свою свечу к одной из горящих и подержала ее так, поджигая фитиль. Но от двери так и не отошла, преграждая выход, будто часовой. – Меня зовут Маера.

Маера. Рильтийская форма имени Мерра. Обычай называть детей в честь Вторых Дочерей всегда казался Рэд жутким, однако случалось такое нередко. Она скрестила руки на груди, неожиданно чувствуя, что как будто защищает собственное имя, не желая, чтобы оно доставалось кому-то другому, не имеющему представления обо всем, что кроется за таким наследием.

В дрожащем пламени свечи на шее у Маеры мелькнул кулон. Обломок бледной коры на тонком шнурке.

– Красиво, правда? – легонько коснулась его Маера. – Он не позволяет нам говорить с Королями, как Верховная Жрица. Но при должном подходе дает ощутить их волю более остро.

Бинты на ее пальцах не заставляли долго гадать о том, каков был должный подход. У Рэд свело живот; Диколесье в ней содрогнулось.

– Носить его – большая честь, – тихо продолжила Маера. Бросила взгляд туда, где в сумраке стояла Каю. – Необходимо доказать свое право получить кулон. Свое право оставаться в рядах сестер и пользоваться дарованной защитой.

Стоявшая у двери Каю была бледнее кости.

Рэд не понимала, что происходит, но и внутренний лес, и остатки обычного человеческого чутья в ней утверждали, что пришло время убираться из этой комнаты.

– Спасибо, – сказала она, хоть и не до конца понимая, за что ей следует благодарить Маеру, – но мне нужно идти.

Она дернула пальцами, пытаясь привлечь внимание Диколесья. В помещении не было ничего с корнями, не было ничего, на что она могла воздействовать, но наверняка найдется что-нибудь…

Ее вены позеленели, но едва заметно. Так далеко от дома, в окружении теней и камня, почти не было ничего лесного, готового прийти на зов.