Испуганный водонос пал на колени и чистосердечно рассказал о поразительном способе, при помощи которого так внезапно разбогател. Алькальд, альгвасил и цирюльник развесив уши слушали эту арабскую сказку о зачарованных мавританских сокровищах. Альгвасилу было поручено разыскать и доставить мавра, который читал заклинание. Мавр, представ пред алькальдом и увидев себя в руках гарпий[92] закона, обезумел от страха. Заметив водоноса, который стоял с виноватым видом и потупленным взором, он сразу же понял, в чем дело.

– Жалкий скот, – сказал он, проходя мимо, – не говорил ли я, чтобы ты не разболтал этого дела своей жене.

Показания мавра в точности совпали с рассказом его товарища, но алькальд делал вид, будто не верит, и грозил тюрьмою и пытками.

– Успокойтесь, сеньор алькальд, – сказал мусульманин, к которому снова возвратились его обычное самообладание и лукавство. – Не будем ссориться и воспользуемся дарами судьбы. Об этом деле не знает никто, кроме нас; сохраним же и впредь нашу тайну. Сокровищ башни хватит на всех. Пообещайте справедливый дележ, и все уладится как нельзя лучше; если нет – подземелье навсегда останется замурованным.

Алькальд, отойдя в сторонку, посоветовался с альгвасилом. Последний был старой лисою.

– Пока вы не овладели сокровищами, – сказал он, – обещайте все что угодно. А потом вы наложите на них руку; если он и его сообщник посмеют роптать, припугните их как колдунов и неверных хорошим костром.

Алькальд полностью одобрил совет альгвасила. Сменив гнев на милость и повернувшись к мавру, он произнес:

– Все, что вы рассказываете, в высшей степени странно, хотя, быть может, и отвечает действительности. Я должен, однако, воочию удостовериться в правдивости ваших рассказов. Сегодня ночью, в моем присутствии, вы повторите заклинание. Если в башне окажутся зачарованные богатства, мы дружески разделим их между собой – и делу конец; если вы лжете, то тогда не ждите пощады. А пока отправляйтесь в тюрьму.

Мавр и водонос охотно согласились на эти условия, так как были уверены, что испытание подтвердит справедливость их слов.

Около полуночи алькальд в сопровождении альгвасила и вездесущего брадобрея – все трое вооруженные до зубов – потихоньку вышли из дому. Они вели мавра и водоноса – своих пленников – и захватили с собой крепкого и выносливого осла, который принадлежал когда-то маленькому гальего и которому предстояло везти на себе ожидаемые сокровища. Не замеченные никем, подошли они к башне и, привязав осла к старой смоковнице, сошли в четвертый ярус скрытых под башнею подземелий.

Здесь они зажгли свечу, развернули свиток, и мавр прочел текст заклинания. Как и в прошлый раз, задрожала земля, с грохотом раздвинулся пол и открылась узкая лестница. Алькальд, альгвасил и цирюльник были поражены страхом и не решались спускаться. Мавр и водонос вошли в подземелье и увидели тех же мавров, безмолвных и неподвижных, сидевших, как и в прошлый раз, по краям сундука. Наши кладоискатели сдвинули с места два больших кувшина, полных золотых монет и драгоценных камней. Водонос вынес их один за другим наверх, и, хотя этот коренастый маленький человек привык таскать тяжелую ношу, он все же пошатывался под тяжестью своего груза и прикинул в уме, что это – как раз то, что по силам его ослу, а больше ему не снести.

– На сегодня хватит, – произнес мавр. – Здесь как раз столько, сколько мы сможем унести с собою без риска быть обнаруженными, и здесь предостаточно, чтобы разбогатеть на всю жизнь.

– А там еще что-нибудь остается? – спросил алькальд.

– Бо́льшая часть клада, – ответил мавр, – объемистый сундук, окованный обручами из стали, наполненный жемчужинами и драгоценными камнями.

– Мы должны во что бы то ни стало завладеть сундуком! – вскричал жадный алькальд.

– Что до меня, то я больше спускаться не стану, – упрямо заявил мавр, – для всякого благоразумного человека «достаточно» – значит достаточно, а все остальное – излишество.

– А я, – сказал водонос, – не стану таскать тяжести, которые сломают хребет моему бедняге ослу.

Обнаружив, что приказания, угрозы и уговоры в равной мере бессильны, алькальд обратился к своим спутникам:

– Помогите, – сказал он, – вынести сундук наверх, мы разделим между собой его содержимое.

Сказав это, он начал спускаться по лестнице, а за ним со страхом и против воли последовали альгвасил и цирюльник.

Подождав, чтобы они успели спуститься достаточно глубоко, мавр задул восковую свечу; пол с грохотом сдвинулся, и три достопочтенных сеньора остались в недрах земли.

Затем он бросился вверх по лестнице и остановился только тогда, когда очутился на свежем воздухе. За ним во всю прыть, насколько позволяли короткие ноги, следовал водонос.

– Что ты наделал? – вскричал Перехиль, лишь только перевел дух. – Алькальд и те двое заперты в подземелье!

– Такова воля Аллаха, – набожно ответил магометанин.

– И ты их не выпустишь? – спросил гальего.

– Аллах не велит, – ответил мавр, поглаживая рукой свою холеную бороду. – В книге судеб записано, что они пробудут под властью чар до тех пор, пока какой-нибудь кладоискатель не освободит их от наложенного на них заклятия. Да свершится воля Аллаха! – Промолвив эти слова, он забросил огарок восковой свечи в чащу кустарника, росшего по склонам оврага.

Теперь уже ничего нельзя было поделать; мавру и водоносу только и оставалось, что двинуться в сопровождении тяжело нагруженного осла по направлению к городу, и бедняга Перехиль без устали обнимал и целовал своего длинноухого приятеля и сотрудника, вырванного им из цепких когтей закона. Трудно сказать, чему в данный момент больше радовался простодушный маленький человечек – тому ли, что овладел сокровищами, или тому, что снова обрел осла.

Оба соучастника честно и в добром согласии разделили добычу, причем мавр, имевший пристрастие к красивым безделкам, взяв в счет своей доли бо́льшую часть жемчуга, драгоценных камней и остальной мелочи, отдал водоносу великолепные изделия из массивного золота, весившие впятеро больше, и последний остался этим чрезвычайно доволен. Они решили, не дожидаясь, пока на них обрушатся новые беды, спокойно насладиться своим богатством, удалившись в другие страны. Мавр возвратился в Африку, в свой родной город Танжер, а гальего с женой, детьми и ослом совершил приятнейший в своей жизни путь в Португалию. Здесь, следуя наказам и наставленьям жены, он превратился в важного господина; по ее настоянию, он облачил свое длинное туловище и короткие ноги в кафтан и чулки, надел шляпу с пером, прицепил шпагу и, позабыв прозвище Перехиль, стал именоваться звучным именем дон Педро Хиль. Его выводок вырос в здоровое, веселое,