- Красавчику конец! – чуть ли не пискнула Касуми, очень переживая за такого же блондина.

- Жаль, но нет. Хитрый он ублюдок, - цокнул языком Камасуро.

- Ага, - киваю я с улыбкой.

Нам со стороны отлично видно, как быстро шевелились губы Оторибаши под прикрытием рукава и руки, якобы поправляющей волосы. В полете, злому как черт Аикаве было не уклониться от…

- Хаинава! – рявкнул в конце блондин, вскидывая руку.

Желтая полоса из духовных частиц молнией пронеслась от руки до летящего на него тараном Аикавы. Желтая веревка связала матерящегося, как черт Лава и тот рухнул прямо у ног блондинчика. Меч упал рядом, руки за спиной, Аикава выглядит как подарок, готовый к смерти.

Оторибаши очень издевательски улыбался, глядя на связанного у его ног противника.

- Ублюдок! – пытался вырваться Лав. – Это слабо, задержит меня лишь на пару секунд!

- Мне хватит, Аикава, - практически пропел он имя противника.

Оторибаши занес меч, чтобы рубануть от души, но все снова резко изменилось. Лав вдруг перевернулся на живот и кисти, связанные за спиной, указали прямо в лицо удивленному Оторибаши. Два выставленных пальца заискрились белым.

- Бьякурай! – тонкий разряд устремился в небо с треском разряда.

Молния едва не прошила голову Оторибаши, тот ушел в сюнпо. Аикава с рыком сломал слабое кидо на себе, схватил меч с земли и вскочил на ноги.

В ярости он налетел на Оторибаши, рубя с таким пылом, что пыль на арене летала от могучих взмахов.

- Я! Тебя! Прикончу! – рычал зверем уже невменяемый Аикава.

Удары Аикавы стали целить в опасные области, он вообще не скрывал, что бьет насмерть. Контратаки блондина тоже пугали точными тычками в шею, пах, глаза и сердце. Они всерьез пытаются убить друг друга!

Мы вчетвером затихли, стало ни до развлечений и не до пари.

- Это уже ненормально, - нервно сказала Касуми. – Разве персонал не должен их остановить?

Не только нас посетил такой вопрос, все больше людей смотрят на беднягу медика. А тот под шумок уже давно спрятался под барьером одной из трибун! Даже с маской на лице я замечаю, в какой он панике. Эта битва не его уровня, чтобы остановить до того как все пойдет на юг.

Он это тоже знал и потому яростно наговаривал что-то черной бабочке на пальце, тут же отсылая ее лететь с сообщениями кому-то вне арен.

А на разбитой и пыльной арене два потрясающих студента снова давили друг на друга в клинче клинков. Аиква опять всем весом давит, приближая свое лезвие к телу Оторибаши. Кончик асаучи опасно приближается к шее блондина, прямо к яремной вене, все ближе… Ближе.

Касуми отвернулась, не в силах смотреть дальше. Камасуро громко сглотнул, бледный, но взгляд не отводит. С трибун все больше студентов кричат остановиться, но они никого не слышат.

Оторибаши глянул вниз, на меч что сейчас вскроет его глотку. Он маниакально улыбнулся, отпустил одну руку с рукояти меча, что было почти самоубийством в такой ситуации, но он это сделал, удерживая чужое лезвие на микронах от своей шеи, направил открытую ладонь в лицо Аикаве. Алое пламя пробежало по пальцам, оставляя ужасные ожоги. Кидо без заклинаний давалось ему нелегко и с ошибками.

- Хадо номер тридцать один, - хрипло выдавил он от напряжения. – Шакк…

Аикава отступил в сюнпо. Он появился в пяти шагах от противника, закрывая лицо скрещенными руками и ожидая отголосков взрыва. Но его не случилось.

То ли не смог, то ли остановился за шаг до ужасного взрыва алого огня, но Оторибаши смеялся через боль обожженной руки.

- Гребанный псих! – закричал на него темнокожий. – Хотел и меня на тот свет с собой забрать?!

- Нет, - безмятежно отвечает он. – Просто нужно было немного времени.

- Для нового трюка из задницы?!

- Типа того, - еще безумнее улыбается блондин, выставляя клинок перед собой и пропевая злорадно: - Играй, Киншара.

Взрыв реацу породил завесу пыли и такой же шок у всех на трибунах. Гребанный Шикай! Вторя моим мыслям закричал Аикава:

- Шикай?! Это уже нечестно!

У него шикая еще не было. Все таки гарда меча Оторибаши не зря была нестандартной… Как оказалось, не украшение артистичного студента. Пыль быстро оседает, оставляя нам возможность взирать на студента Академии с Шикаем. Довольно редкая вещь. Даже для Нулевого Класса.

Блондин держал в одной руке рукоять, а в обгорелой смотанный как хлыст Зампакто – Киншару, в форме золотой струны с руку толщиной и соцветием остроты на конце.

- Нечестно порочить имена мертвых, Аикава Лав, - ответил ему убийственно серьезный Оторибаши.

Глаза парня в этот момент… Вы не хотели оказаться на другой стороне. Холод и желание убить почти физически резали.

- Особенно, - дополнил он. – Если это моя семья. За это…

Золотой кнут расплетал кольца, как живая и очень опасная змея.

- … ты сейчас умрешь.

И все поверили. Даже я, вроде как знающий будущее, поверил. Аикаве пипец. Парень труп. Нежилец.

Три сюнпо подряд не спасли его от Киншары. Золотая струна поймала его, обмотала как самая ужасная из змей, стянула так, что все мы слышали треск суставов и костей.

Оторибаши ни на секунду не задумался, ни дал последних слов. Он поднял руку и занес пальцы над золотой струной, будто решил сыграть.

- Играй, Киншара, - прошептал он.

- Нет, - пискнула Касуми, отворачиваясь.

Рваный звук сюнпо третьего участника прервал казнь. Учитель Академии появился посредине, ухватил голой рукой Киншару и одним движением ослабил натяжение. Это не далось ему легко, кровь закапала с места, где он ухватился за чужой зампакто, Киншара этого не одобрила.

Но главное, что Аикава выжил. Парень рухнул на землю, сдавленно кашляя и выпутываясь из объятий Киншары с видом человека, отбрасывающего настоящую змею.

- И что это вы, скажите мне на милость, делаете? – разнесся по арене мягкий баритон.

- Пытаемся, кха-кха, убить друг друга, - все еще саркастично, будто не он едва коньки не двинул, сказал Аикава. – Точнее, он меня пытается убить. Вы сами видели.

- Как будто не ты мне сейчас чуть не перерезал горло, - ядовито выдал Оторибаши, кинжалами смотря на Лава. – Когда мы вступим в Готей, нападение на