— Еженедельник, ни больше ни меньше. — Агент вздохнула. — Я обязана предупредить, что ваши расходы не окупятся. Сколько экземпляров?

Орла услышала стук клавиатуры. Она все же скучала по этому звуку. Иногда она еще скучала по тому, какой всесильной ощущала себя в молодости, когда, притворяясь, брала в руки телефон. Притворяясь, что Флосс знаменита, притворяясь, что Дэнни дорог ей, притворяясь с помощью фильтров «Инстаграма», что ее кожа сияет золотистым загаром. Притворяясь, что подписчики что-то значат. Временами у нее все еще появлялись фантомные желания: заглянуть в мобильный, когда сидишь одна за столом; сделать подобающее выражение лица, когда фотограф снимает тебя с расстояния вытянутой руки; начать переписку со знакомыми и узнать, как они поживают. Но каждый раз, когда она вспоминала, что мобильного у нее нет, то снова испытывала облегчение и чувство освобождения. Словно ей прибавили несколько лет жизни.

— Я возьму минимальное количество экземпляров, — сказала она. — Сколько бы это ни было.

— Узнаю цену и перезвоню, — пообещала агент.

— Не надо, — ответила Орла. — Просто сделайте заказ.

И вот таким образом она увидела Марлоу, в журналах, которые стоили ей — чистейшее безумие — двести десять долларов в неделю. Свежие номера приходили каждую пятницу. Орла заставляла себя отложить их до того времени, пока магазин не опустеет. Потом быстро пролистывала страницы, ища лицо дочери. Чаще всего Марлоу там не было. Но примерно раз в два месяца она находила ее фотографии, иногда даже замечала на заднем плане Амаду, провожавшего Марлоу в ресторан или в балетную школу. Снимки дочери дарили Орле такую отраду, что, в первый раз увидев их, она уронила голову на прилавок и зарыдала.

Орла размышляла, что они сказали Марлоу или что скажут, когда придется. Наверняка она уже в подростковом возрасте задавалась вопросами о своей внешности, в которой не было ничего общего с Флосс или Астоном. Марлоу достались волосы Орлы, ее жесткие полукудри. Но, с другой стороны, сильной челюстью и синими глазами она пошла в Дэнни. Орле нравилось, как эти глаза смотрят в камеру. Марлоу всегда как будто присматривалась, скептически смотрела в объектив, словно спрашивала: кто там?

Орла гладила журнальную страницу и думала: «Я».

Глава двадцать третья

Марлоу, Орла и Флосс

Атлантис

2051

Как и было обещано, в дальнем конце раздевалки для сотрудников в подвале ресторана лежит сухая одежда. Белая рубашка мала, черная нейлоновая юбка велика, но Марлоу надевает их вместе с высокими черными сапогами, идеально подходящими по размеру. Когда она поднимается по лестнице и выходит из двери с надписью «Для персонала», то выглядит как девушка, которая только что закончила утреннюю смену.

Дверь открывается в вестибюль, а он ведет в огромное помещение, где дети сидят на высоких стульях перед старыми неосвещенными игровыми автоматами с рычагами. Машины заколочены фанерой, и дети кладут на нее ручки и тетради. Все они повернулись к учительнице, которая, стуча каблуками, ходит по ковру в проходе.

В другом конце комнаты за окном Марлоу видит море, направляется к дверям и выходит на улицу, распугав голубей, клюющих упавший кекс. Она ступает на дощатый настил набережной и пропускает группу мужчин в сандалиях и с дипломатами в руках, спешащих к зеленой стеклянной башне на причале. Потом подходит к металлическим перилам и смотрит в Атлантический океан. Утро неприветливое и холодное, небо над водой такое голубое, что режет глаз. Марлоу поворачивается спиной к волнам прибоя и оглядывает людей, прикидывая, кого спросить про Орлу. Нужно выбрать человека, который, даже если заподозрит в ней нелегально прибывшую сюда чужачку, не побежит к ближайшему копу — они здесь носят униформу мятно-зеленого цвета, такого же, как лодки береговой охраны, — напоминающего Марлоу статую Свободы. Мужчину в панорамных солнечных очках и с агрессивно угловатой стрижкой она исключает. Женщина, бегущая по направлению к ней, сначала кажется достойной доверия, но Марлоу не нравится ее тренировочный костюм, слишком уж продуманный. Кроме того, она, без сомнения, намеренно размахивает убранными в хвост волосами. Это дурной знак.

Толпа на набережной редеет. Все люди с по-будничному озабоченными лицами утекают в башню. Последние опаздывающие дети ныряют в школьную дверь, распахнутую для них улыбающимся старшеклассником.

Марлоу смотрит на женщину, которая выходит из соседнего оштукатуренного здания персикового цвета. Над входом вывеска: «НОВЫЕ квартиры, 55+». Женщина спешит, натягивая кофту. Волосы у нее влажные. Когда она дергает рукав, из ее сумки градом высыпаются книги. Женщина в солнечных очках, но Марлоу понимает, что она закатывает глаза, потому что лицо ее принимает досадливое выражение, а подбородок делает дугу в воздухе.

Она определенно опаздывает, и Марлоу понимает, что невежливо ее останавливать, но все равно направляется к незнакомке: что-то в этой женщине с длинными непослушными седыми волосами подсказывает ей, что она не из доносчиков.

— Извините, — говорит Марлоу, подходя к ней, приседает на корточки и поднимает две книги.

Женщина поднимает голову и медленно снимает очки.

— Я хотела спросить, вы не скажете… — начинает Марлоу, но женщина уже встала и в изумлении смотрит на нее. Она, кажется, даже не замечает, что сумка снова выпала у нее из рук. Она кладет ладони на щеки Марлоу и прижимает к ним большие пальцы так сильно, что на глазах у Марлоу выступают слезы. Женщина привлекает ее к себе и крепко обнимает. Пока Марлоу размышляет, как реагировать, за спиной поднимается ветер и бросает ее волосы вперед, к волосам женщины. Марлоу видит, что, за исключением цвета, они совершенно одинаковые. Она стоит, позволяя держать себя в объятиях, позволяя своим кудрям перемешиваться с густой гривой незнакомки.

* * *

Сидя на корточках на деревянной набережной, Орла поднимает голову и видит ее, одетую в черно-белое, на фоне сияющего неба. Мир позади девушки так ярок, что лица почти не видно, но Орла не сомневается.

Ей хочется смеяться. Сейчас утро среды. Она рассыпала книги. Она проспала. Она не высушила волосы. Она еще не смогла привыкнуть к чертову дому для стариков, который так нравится Кайлу, и потому, кроме всего прочего, села не в тот лифт — вверх, а не вниз. Около магазина, наверно, уже собралась очередь, не говоря уже о том, что по средам завозят товар.

Так вот как это случилось. Ей хочется смеяться.

Но вместо этого она стоит на дрожащих ногах и касается лица, которое видела в журнале. Она почти готова почувствовать под руками глянцевую бумагу. Но кожа у Марлоу теплая, нежная и слабо пульсирует, словно сердце находится где-то под