Когда они приблизились к Аравраку, все жители вышли им навстречу, желая посмотреть на блаженного Евстратия, но никто из друзей и знакомых не осмелился подойти к нему из боязни быть схваченным, так как известно было, что Лизий уже отдал соответствующее приказание. Между прочим, по дороге к Аравраку жил некто Мардарий, человек незнатного происхождения и небогатый, но вполне довольный своим положением. Когда проводили Евстратия и других христиан, он занят был устройством крыши на своем новом доме. Взглянув на проводимых мимо святых узников, он узрел между ними, как бы светлую звезду, святого Евстратия и, немедленно слезши с крыши вниз, сказал своей жене по-армянски:

— Видишь ли, жена, одного из начальников этой страны, известного своим родом и богатством и удостоенного почестей за воинскую службу? Видишь ли, как он пренебрег всем и идет, чтобы быть жертвою, угодною Богу? Блажен тот, кто и в этой жизни был славен, и у Владыки нашего Христа получит великую награду и будет удостоен неизреченного блаженства вместе с ангелами. Благочестивая женщина отвечала мужу:

— Возлюбленный супруг мой! Что препятствует и тебе идти тем же путем, каким идет он, и вместе с ним сподобиться святой кончины, чтобы быть заступником на небесах мне и нашим малым детям и всему твоему роду? Мардарий сказал ей:

— Дай мне обувь и я пойду в вожделенный путь. Она с радостью исполнила его просьбу. Мардарий, обувшись, одевшись и опоясавшись, обнял двух своих сыновей младенцев и, став лицом к востоку, начал молиться.

— Владыка Боже, Отче Вседержитель, Господи Иисусе Христе и Святый Дух, — говорил он, — Едино Божество и Едина Сила! Помилуй меня, грешного, умилосердись и будь хранителем сей рабе Твоей и обоим младенцам сим, — Ты, Заступник вдов и хранитель сирот! И я, Владыка, с великою радостью и сердечным желанием иду к Тебе441.

Затем он поцеловал детей и сказал:

— Будь здрава, жена, и не скорби, не плачь, а радуйся и веселись, ибо тебя и детей наших и душу мою я вручаю Всемогущему и Всеблагому Богу нашему.

С этими словами он поспешно вышел из дому, а жена провожала его с радостью. Мардарий направился к одному именитому авракинскому гражданину Мукарору, человеку богатому и знатному, приветствовал его и сказал:

— Вот я иду к твоему другу и родственнику Кирисику и, если Богу угодно будет, буду ему спутником и вместе с ним понесу подвиг мученический. Будь, после Бога, заступником моей жене и моим детям в этой жизни, а я, если найду милость у Бога, помогу тебе в тот день, когда все мы предстанем пред Ним, и ты получишь себе награду.

— Иди с миром, сын мой, — отвечал ему благочестивый Мукарор, — окончи добрый путь и не беспокойся ни о чем: я буду отцом твоей жене и твоим младенцам.

Тогда Мардарий простился с Мукарором, пошел и нагнал святых уже около самого города. Громко воззвал он к Евстратию:

— Господин Кирисик! Как овца приходит к своему пастырю, так и я пришел к тебе, желая сопутствовать всем вам. Прими же меня и причисли к своей святой дружине и приведи меня, хотя и недостоин я того, к подвигу мученическому, чтобы сделаться мне исповедником Господа Иисуса Христа.

Затем еще громче он воскликнул:

— Слушайте, слуги диавола, слушайте! И я — христианин, как и господин мой Евстратий.

Тотчас же воины схватили его и, связав, вместе с остальными христианами бросили в темницу, о чем и известили Лизия, который тотчас же открыл суд. Воины, по обычаю, стали приводить христиан из темницы. Приведен был, между прочими, и Авксентий — нагой и связанный по рукам верёвками; прочие же христиане стояли около и смотрели.

Судья сказал святому:

— Авксентий! Избавь нас от труда, а себя от мучений, скажи: не оставил ли ты свое тщетное и пагубное для тебя неповиновение и не возвратился ли к нашим милостивым богам?

— Выслушай немного, Лизий, — отвечал святой Авксентий: клянусь тою Истиною, Которая выше всего и всё провидит, что мой ум неизменно будет знать Единого Бога и только Ему я буду поклоняться, хотя бы ты нанёс мне безчисленные раны и обрёк меня на мучения, большие прежних. Хотя бы ты и умертвил меня посредством меча или огня, но ни в каком случае не будешь в силах изменить мои мысли. Итак, лучше делай, что хотел.

Тогда мучитель изрёк следующий смертный приговор:

— Авксентий, который, после многих мучений, до сих пор остается при своем безумстве, пусть лишен будет жизни чрез заслуженную им казнь посредством усечения мечом. Исполнение сего приговора должно быть совершено в глухом лесу, чтобы его презренное тело не могло быть погребено подобающим образом. А тот, который дерзнул недавно присоединиться к узникам, пусть будет выведен сюда на средину, сейчас же получит почесть, которой он добивается.

Пока воины освобождали Мардария от верёвок, он говорил святому Евстратию:

— Господин мой Кирисик! Умоляю тебя, молись за меня Богу и научи меня, что мне отвечать губителю, чтобы как-нибудь не обольстил сей жестокий мучитель меня, простого и некнижного человека.

Святой Евстратий сказал ему:

— Повторяй, брат мой Мардарий, неизменно только одно: «Я — христианин», «Я — раб Христов», и больше ничего не отвечай, чтобы он ни стал тебе говорить, или с тобою делать.

Когда воины привели Мардария пред Лизия, они сказали:

— Вот — узник, взятый недавно.

Лизий сказал:

— Пусть он назовет нам свое имя, отечество, занятие, место жительства и скажет, какой он веры?

— Я — христианин, — отвечал Мардарий, и на все вопросы истязателей о его имени и отечестве, продолжал восклицать:

— Я — христианин! Я — раб Христов.

Более от него не могли ничего добиться. Лизий, видя его непоколебимость, приказал провертеть ему ноги железными кольями и, продев верёвки, повесить его вниз головою, потом колоть и опалять всё его тело раскаленными железными гвоздями. Долго висел и был мучим Мардарий и, наконец, воскликнул:

— Господи! Благодарю Тебя, что Ты сподобил меня сих благ! Того лишь я и желал, чтобы быть спасенным Тобою и к сему стремился: приими же душу мою в мире.

Произнесши это, он умер.

Когда тело Мардария убрали с места мучения, Лизий сказал:

— Пусть введут Евгения из Саталы, который осмелился войти сюда во время допроса Евстратия. Я не утверждаю, что он — христианин, как болтают сами они, но нахожу, что он человек весьма вредный.

Когда Евгений предстал пред судом, служители сказали:

— Вот Евгений.

Судья сказал:

— Скажи мне, гнусный человек, какой злой бес научил тебя и толкнул на такую дерзость, что