Теперь каждый из критян стал играть свою роль. Камбил добился аудиенции у Антиоха и рассказал ему, что происходит. Антиоху все это показалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Конечно, если они захватят Ахея, никакая награда не будет слишком велика, но он подозревал в этом деле какую-то хитрость и проверил все детали их планов. Все сходилось. Наконец, Антиох перестал сомневаться и просто изнывал от нетерпения, ожидая, когда этот поразительный план осуществится.

Между тем Болид вернулся обратно к Меланкоме в Эфес, сияя от радости. Он и Никомах будут очень рады услышать, что Камбил с удовольствием присоединится к ним. Болид предложил немедленно послать Ариана в цитадель, чтобы сообщить Ахею: спасение близко. Только Ариан должен взять с собой рекомендации от людей, которым верит Ахей. Никомах и Меланкома не увидели в этом никаких трудностей. Они написали шифрованные письма, которые сообщали Ахею, кто является их подателем, и уведомляли его, что он может полностью доверять Болиду и Камбилу.

Ариан пронес к Ахею эти письма – Камбил проводил его. Сочли за лучшее не рассказывать Ариану, в чем на самом деле состоит замысел, но позволить ему предполагать, что он является частью первоначального плана – спасти Ахея. Его провели к Ахею, и он передал свои письма. Ахей прочел их. Человек, который принес их, был для него посторонним; люди, которым ему просили доверить себя и свою жизнь, не были его друзьями, и один из них фактически служил его врагу; но перед ним, безо всякого сомнения, были письма, написанные почерком Никомаха и Меланкомы. Ахей тщательно расспросил Ариана. Поскольку Ариан с самого начала состоял на службе у Болида и ничего не знал о предательстве, он смог с самообладанием встретить допрос у Ахея и дать ему полные и вполне удовлетворительные ответы на все его вопросы. Дело было слишком важным, чтобы торопиться с ним, и Ахей не был желторотым юнцом, однако ему показалось, что стоит попробовать этот неожиданный путь к свободе. Ахей напишет письма своим друзьям вне цитадели. Итак, Ариан вернулся с ответом. Ему также ответили, и Ахей написал снова: Ариан так и служил посредником. Наконец Ахей принял решение. Он передаст себя в руки этих людей. В любом случае это был его единственный шанс. В случае если бы ему удалось спастись из беды, Ахей планировал направиться как можно скорее в Сирию и призвать греческие и македонские колонии к восстанию. Он был убежден, что в Финикии, Келесирии и в самой Антиохии многие люди будут приветствовать его появление.

Ахей наконец написал Меланкоме. Пусть Болид и Ариан явятся в определенную, назначенную им ночь, когда не будет луны, и он передаст себя им. Перед тем как эта ночь пришла, Болид опять встретился с Камбилом под звездами в каком-то заброшенном месте близ лагеря Селевкидов. Теперь они должны были обговорить все детали пленения Ахея. План был следующий. Если Ахей выйдет из цитадели один или с одним спутником, то все будет просто: царь окажется легкой добычей. Однако, если он пойдет со свитой, это будет проблемой. Антиох очень настаивал на том, чтобы Ахей был захвачен живым. Поэтому договорились, что, когда будут спускаться из цитадели, Ариан пойдет первым, поскольку он так часто бывал там, потом Ахей, и сразу вслед за ними – Болид. Затем, кода они дойдут до того места, где в засаде будет ждать Камбил, Болид прыгнет на Ахея и схватит его, чтобы он не удрал в кусты и не сбежал или, в случае если он будет в отчаянии, не сбросился бы со скалы.

Было все еще темно, когда Камбил вернулся в палатки, приведя с собой Болида. Теперь его следовало представить царю. Они отправились вместе, и четвертого человека на эту встречу не допустили. Антиох постарался объяснить Болиду, какая огромная награда его ожидает, и, если тот, выйдя из царской палатки, этого не оценил, вины царя в этом не было. Когда уже приближалась заря, Болид пошел с Арианом и проник в цитадель.

Наконец Ахей увидел своего освободителя и оказал ему подобающий прием. Недолгая беседа убедила его, что критский командир – действительно человек дела, который способен на многое. По мере того как приближалось назначенное время, его безумные надежды все росли. Но были и моменты, когда его охватывало осознание чудовищных масштабов риска, на который он шел. Что, если Болид – предатель? Два мощных ума были равны друг другу, и Ахей еще мог предпринять кое-что, на что Болид не рассчитывал. Болиду внезапно сообщили, что Ахей все-таки считает невозможным уйти в назначенное время; однако он хотел бы послать нескольких своих друзей, человека три-четыре с Болидом, с тем чтобы они смогли связаться с Меланкомой. После этого Ахей будет готов отправиться в путь сам. Так Ахей попытался, как выразился Полибий, «перекритянить критянина».

Пришла ночь. Ахей велел Болиду и Ариану пойти вперед и ждать за дверью, от которой шла вниз опасная тропка; друзья, которых он посылал, должны были явиться в свое время. Все это время Ахей сохранял план в тайне от своей супруги Лаодики. Теперь ему надо было сообщить об этом ей и попрощаться. Последние его минуты в цитадели были потрачены на это ужасное прощание, на попытки успокоить и ободрить царицу, которая, естественно, была вне себя от ужаса. Затем он отправился к воротам с четырьмя товарищами.

После того как Болид и Ариан прождали некоторое время снаружи, из ворот вышли пять человек. Все они были в обычной одежде. Один заговорил за остальных и объяснил, что четверо его спутников – варвары и не понимают по-гречески. Затем все они начали спускаться; Ариан шел впереди, Болид замыкал шествие.

Ко всему этому Болид был не готов. Был ли Ахей в этом отряде или нет? Он рассматривал лица пяти мужчин – но было слишком темно, чтобы различить их черты. Весь успех плана Ахея теперь зависел от того, чтобы Болид так и терялся в догадках, пока они не дойдут до безопасного места. Ошибка его спутников предала его. Когда они подошли к самым крутым и опасным местам на этом спуске, кто-то из его людей невольно подал царю руку или же подхватил его сзади. Эти незаметные движения не ускользнули от рысьего взгляда, следившего за ними сзади. Внезапно Болид свистнул. Камбил и его отряд выскочили из засады. Болид обхватил Ахея вместе с одеждой так, что тот не смог высвободить руки из плаща. Действительно, у него на поясе был нож, приготовленный на случай