лишь полбайки и с половинным энтузиазмом. Но при всем том они восприняли ее заинтересованно, широко раскрыв глаза, в которых светилось полнейшее непонимание. “Ja?” [115] Ведь хотя эти боги и стосковались по мессам, их Христом был плотницкий метр, они верили в сантиметры и не понимали сантиментов.

К тому же сейчас со всей очевидностью проявилась та разница между исландцами и норвежцами, которую невозможно отрицать. Как уже говорилось, тысяча лет в разлуке не прошла бесследно. Там, где исландцы увлекались рассказом в творческом пылу, норвежцы хватались за пилу. Из-за ограниченной возможности возводить что-либо в реальном мире (ведь Исландия – край не строевого леса, а ветрового беса), первый из этих народов научился жить по большей части внутри своей головы. Для местных рассказ Лауси на самом деле был лучше любой церкви, во всяком случае, он вполне заменял ее. И когда плотники-норвежцы стояли у пустого фундамента посреди кладбища (пока варился кофе, преподобный Ауртни сводил их туда, чтоб показать следы разрушения), на их лицах читалось, что они ни за что не променяют здание на интересную историю.

Когда они вернулись в дом, Ауртни предложил троим плотникам прямо сейчас почитать Евангелие на своего рода домашней мессе. Но сейчас, когда они собственными глазами увидели, что церкви нет, они только и могли думать, что о новом храме, новой стройке, и тотчас предложили свои рабочие руки.

– Но, дорогой пастор, древесины у нас много. Она может быть готова уже к следующему воскресенью!

– К следующему воскресенью? Боюсь, что…

– Что – что?

– Что…

– Где вы хотите ее поставить? На старом месте? Да, и хотите ли вы церковь по новейшей моде, с башней, или простую церковь c дерновой крышей в исландском стиле, или в норвежском стиле – ставкирку? На сорок мест, на семьдесят, на сто двадцать? Выбирайте – у нас материала много.

У преподобного Ауртни от такой мысли голова пошла кругом. Что за спешка, полегче, здесь церкви не разом строятся, перед этим нужно как следует натешиться формальностями, а согласие епископа еще не получено. Но как – в следующее воскресенье? Постойте-ка, что-что? Ставкирка?

За прошедшие двадцать семь месяцев преподобный Ауртни, конечно же, привык к отсутствию церкви, и оно ему даже слишком понравилось. Немного нашлось бы пасторов в таком же положении, что и он: быть избавленным от хлопот по мессам и иметь возможность сосредоточиться на материях более высоких, чем убаюкивание душ по воскресеньям. Однако за это время ему пришлось провести трое похорон: люди не могли больше сдерживаться, и трое признали себя побежденными, отсутствие церкви не стало средством от всех в жизни напастей. Правда, один из умерших был приезжим – благородный господин с востока страны, приехавший за наследством: он считал, что ему принадлежит полоска земли в глубине фьорда, но на третий день он скоропостижно скончался и сейчас лежал в той самой земле, которую требовал себе. Трижды преподобного Ауртни пускали провести погребальный обряд на складе товарищества «Крона», а затем гроб, как прежде, зарывали на кладбище – кладбище-то ветром не сдувало.

А в остальном он с головой ушел в собирание народных песен, и сейчас его коллекция насчитывала восемьдесят шесть напевов. И этот источник все еще не был исчерпан. Например, в означенную неделю мая он наметил себе переписать на чистовую мелодии, которые недавно записал в Хейдинсфьорде, в частности – две наикрасивейшие народные висы, и по этой причине сейчас совершенно не мог думать о строительстве церкви. Он посмотрел на жену растерянным взглядом, а она по-исландски попросила его принять хорошее предложение. Конечно, здесь должна быть церковь. Без церкви и городок – не городок. Почему бы этим людям не построить церковь, раз уж они так хотят? Ведь эти плотники – настоящие искусники. А где же ей самой петь, если церкви не будет?

Да, конечно, она с ними заодно, как он мог забыть: этим женщинам вечно всякие финтифлюшки подавай! «А я-то надеялся, что следующую зиму потрачу на работу над собранием народных песен, закончу его…» Так думал пастор Ауртни, приглаживая лезущие на лоб волосы своей нежной рукой (сейчас было заметно, что края ладоней все пятнисты от чернил после всего этого наляпывания нот), и не мог взять в толк, что сказать, но в конце концов превратился в чиновника того типа, который был наиболее привычен исландцам и который он сам выучился презирать в юности во время странствий по конторам Рейкьявика.

То есть он полностью сменил пластинку, как можно ласковее улыбнулся, предложил еще кофе, от всей души поблагодарил за такую прекрасную идею, которую он принимает с радостью и непременно доведет до сведения соответствующих лиц, а их будет держать в курсе событий. Датское начальство довольно рано научило исландских чиновников применять такую технику к своим подчиненным, не упоминая, что само в свое время на этих же самых чиновниках ее и отточило. Никогда не говорить нет, а да – тем более, но держать собеседников в уверенности, что разговор движется в сторону последнего. Тех, от кого одни хлопоты, подобает обнадеживать.

Так преподобный Ауртни выпустил норвежских плотников-богов на простор воскресенья, обнадежив их, что они, вероятно, смогут заняться постройкой церкви на следующей неделе, – и эта надежда, по всей видимости, подействовала на искусников окрыляюще, потому что в сверхсжатые сроки из моря вырос причал, а из земли – склад: прозрачная решетчатая конструкция поднебесной высоты из ароматных свежих досок, сверкающих в закатных лучах, словно золото. Сегюльфьордцы прежде никогда не видели такого сооружения и глазели на новостройку, как бараны. Когда Гест стоял внутри нее посередине, ему казалось – в нее вместится весь фьорд: обрывы в горах полностью сливались с верхними краями стен. Этот набросок складского помещения обещал стать такой хороминой, что в ней можно поставить блаженной памяти старую церковь, и крест даже не задел бы матицу.

Но когда уже вовсю настал следующий выходной, и люди, согнувшись, вылезли из своих землянок, чтоб размяться, их глазам предстал такой же набросок церкви: каркас дома божьего, полностью возведенный на старом фундаменте с такой скоростью, с какой солнце поднимается из моря.

Перед нею стояли двое пророков – Йоунас и Йеремиас, и спрашивали себя, неужто это гроб, уготованный им.

Глава 5

Серьезные споры и крупный кусок

– Ну разве не стурартово норвежцы строят? И быстро, и хорошо! – произнес хреппоправитель со своим всем известным спокойствием и ласковостью на очередном собрании на складе товарищества «Крона» во время горячих дебатов. Поводом к собранию послужило грандиозное возмущение по поводу того, что