что ее беременность, такая внезапная, произошла именно сейчас, словно символ того, что жизнь продолжается. После окончания первого курса устроили праздник, но веселья толком не получилось. Из целого курса осталось всего четыре студента… Никогда такого не было, и Родерик от души надеялся, что больше и не будет.

Эрт с Фирьеном держались у праздничного стола чуть поотдаль друг от друга, не сговариваясь оставив пространство еще для одного человека, и это пустое место смотрелось как вырванный зуб.

Вопреки опасениям Родерика, Эрт горячо подхватил идею сделать Николаса Торша героем. И никто из студентов, даже Эммет, не проболтался, как все было на самом деле. Портрет Джафа повесили в холле академии у входа в крыло анимагов, и Моррен каждый раз страдальчески морщился, когда проходил мимо.

Вдвоем с Арнеллой Родерик съездил к сестре Джафа. Она оказалась полноватой девчушкой с толстой русой косой. Ей уже сообщили новость, и она вышла к ним в темном платье и со скорбным лицом, но Родерику отчего-то казалось, что ее в глубине души приятно волнует статус сестры героя. От империи ей выделили щедрое содержание, и она вскользь поинтересовалась, зачем же приехал мастер Адалхард. Не желает ли он тоже поучаствовать в судьбе сиротки. Родерик испытал неожиданно сильное разочарование. Она совсем не была похожа на Джафа, к которому он, незаметно для себя, успел привязаться.

– Вот почему он не мог помереть нормально? – вздохнул Моррен, цедя благородный янтарный напиток, который делал его отец вот уже… только боги знают, сколько лет. Если уж Моррен смог отогнать смерть от кота Дебры, то и на порог к своим родителям не пустит.

В уютном баре, который друг обустроил в отеческом доме, сочетались самые лучшие детали из всех баров, где они когда-либо были: гладкая стойка из натурального дуба, тяжелые стаканы из шосфордского хрусталя, на гранях которых вспыхивали золотистые отблески света ночной эстирии – растения с востока империи, которое не источало аромат, а напротив – впитывало его излишки, а в ночи приятно мерцало, не раздражая глаз.

– Я не верю, что ты желал Джафу смерти, – с сомнением произнес Родерик.

Тела Джафа они так и не нашли, хотя прошлись по мертвым землям, выискивая каждую косточку. Уже ко второму посту Родерик перестал ждать указаний некроманта и просто выжигал бесплодную пустошь, усеянную костями на каждом шагу. Мисси после этого, слава богам, исчезла.

– Я был бы вовсе не против, если бы волчонок остался жив, – согласился Моррен. – Но это совсем другое! Одно дело, когда он шатается на виду, и всегда можно понять по его хмурой морде, что он затевает. И совсем другое – когда он где-то в ином мире, с путниками. Ты подумай, какой у него теперь козырь! Что, если они покажут ему вариант судьбы, в котором Миранда вернется к нему?

Родерик улыбнулся, отпив из стакана.

– Миранда наверняка задается похожими вопросами, – заметил он. – Что будет, если последствия ритуала рассеются. Что будет, если ты ее разлюбишь.

– Я испытываю к ней нечто новое в последнее время, – признался Моррен. – Раньше она просто была для меня единственной женщиной…

– Очень просто, – покивал Родерик.

– А теперь она… мой друг, – продолжил он. – Мне интересно с ней, Родерик. Она понимает меня и принимает. Иногда, конечно, пытается выстроить рамки…

– Тебе это только на пользу.

– Я, пожалуй, должен поблагодарить тебя за ритуал, который ты так ужасно провел своими кривыми руками.

– Пожалуйста, – улыбнулся Родерик.

– К тому же по части кривизны путников тебе не переплюнуть никогда, – выпалил Моррен в сердцах. – Ты только подумай! Каждую охоту мы получали зажженный фонарь. Каждый раз можно было отнести его в хаос, добавить огонек к сердцу и активировать его как надо, чтобы хаос наконец запечатался, точно наш трухлявый император после жучка.

– Не факт, – возразил Родерик.

– Факт! – воскликнул Моррен. – Джаф – пешка. Да, он оживил королеву хаоса, благодаря моей блестящей идее с мартышкой, но избранной была твоя Арнелла. Это она взяла огонь из фонаря, влив его в свое пламя. Она говорила, что с помощью светильника глушила хаос, помнишь? На утро после сражения.

– Не думал, что ты слушал ее рассказ, – хмыкнул Родерик.

– Ту часть, где она пускала сопли по поводу друзей, я бы с удовольствием пропустил, – откровенно признался Моррен. – Но сражение с королевой и активация сердца хаоса были интересным. И ведь наверняка было какое-то пророчество насчет фонаря. Вроде, свет заставит сердце биться. Возьми пламя и верь в себя. Просто добавь огня.

– Свет принесет удачу в патруль. Или патрулю нужен свет. Как-то так. Поэтому и на Охоту шли лишь после того, как фонарь загорится, – вздохнул Родерик. – Из-за какого-то предсказания, которое уже позабыли. Но если путники взяли Джафа к себе, то он станет лучшим. Вот уж кто слов на ветер не бросает: все четко и по делу.

Моррен мотнул головой.

– Джаф не станет путником, – сказал он. – Слишком много жизни, желаний, страсти, в конце концов…

Родерик удивленно посмотрел на друга и расплылся в улыбке.

– Что? – не понял Моррен.

– Ты запомнил его имя, – ухмыльнулся он.

– Не диво. Только и слышу: какой прекрасный Джаф, как он всех спас, пожертвовал собой и зацеловал королеву хаоса. А ты не волнуешься по поводу водника? Я часто вижу его рядом с Арнеллой.

– Не волнуюсь, – ответил Родерик. – Она меня любит. А Эммет ее друг.

Первая любовь часто бывает неудачной, но Эммет Лефой сумел перешагнуть через это. Он подтвердил уровень мастера и постоянно экспериментировал, открывал новые заклинания, и однажды заморозил вулкан в джунглях, накрыв его шапкой льда. Туземцы после этого начали оставлять у террасы по две корзины отравленных фруктов.

Арнелла с Мирандой колебались между специализациями артефакторики и гексаграмм. И Родерик готов был петь от радости, что его жене не придется идти в патруль. Патруля, впрочем, как такового теперь не было, лишь небольшой отряд курировал границы, где раньше стояла Стена. Братья Тиберлоны разработали уловители хаоса, которые должны среагировать на запах. Но все было тихо и спокойно, и некогда бесплодная земля начала возрождаться: сквозь серую пыль пробивалась трава, распускались цветы, и Вилли недавно рассказывал, что увидел там зайца. Деревья из Стены покрылись пышной листвой и раскинули ветви, выполнив свой долг сполна.

– Что думаешь о Шейре в качестве императрицы? – спросил Родерик.

– Посмотрим, – ответил Моррен. – У нее уже очередь из фаворитов. Только мало кто понимает, что она не будет плясать ни под чью дудку, независимо от ее размеров и мастерства владения инструментом, если ты понимаешь, о чем я.

– Да уж как не понять, –