— Может, мне удастся выговорить для вас некоторые территориальные уступки…

— Не трудись, Ретиф. Мои планы уже составлены и утверждены. Передумывать я ничего не собираюсь. Вот так вот!

Ретиф нашел Генри и Мэлли в столовой в окружении детей. Он покачал головой.

— Не везет, — сказал он. — Могу вам посоветовать пока только одно — удирать.

— Нет уж, я пока не сдался, парень, — мрачно сказал Генри. — Мне почему-то не верится, что чужак и впрямь сможет убить меня с семьей. Сейчас-то он грозится — это все слова. А как дойдет до дела — думаю, не сможет.

В тот момент в столовую, попутно снеся с петель дверь, вошел сам Хонк.

— О, все в сборе для обеда, — весело воскликнул он. — Э, да тут вертятся еще эти маленькие дьяволы! Ничего, и до них дойдет очередь. Многие со мной не соглашаются, но я твердо считаю их вкусными. Вот только поймать их не всегда просто. Вспоминаю одного такого чертенка. Третьего дня решил убежать от меня. Вы только представьте: пробежал без остановки три мили, переплыл через реку и другого берега, пока я преследовал его, кидал в меня камни. Пришлось завалить дерево, на котором он думал от меня скрыться. Но зато его вкус оправдал все мои усилия. Говорят, что чернозем вкуснее, но я не согласен.

— Послушай, господин Хонк, — сквозь зубы проговорил Генри. — Давай так: ты отпускаешь моих детей и мою жену, а я уж как-нибудь постараюсь это компенсировать собой.

— Знаешь, парень… — задумчиво проговорил Хонк. — Мне нужен проворный слуга. Бегать по поручениям, носить багаж, чистить и полировать мои пластины, убирать за мной всякие отходы и прочее в том же роде. Согласен занять этот пост? А я обещаю плюнуть на твоих и отпустить их куда глаза глядят?

— Мог ли я когда-либо раньше представить, что настанет день, когда мне придется убирать кучи дерьма из-под задницы чужака?! — с горечью воскликнул Генри. — Но я сделаю это, если никто не тронет мою жену и детей!

— По рукам! — воскликнул образованно Хонк.

— Обещание не трогать его семью распространяется и на ваших туристов, не забудьте, — сказал Ретиф.

— А что касается этого, то разве кто-нибудь может поручиться за туристов, которым под влиянием красоты здешней природы черт-те что может в голову залезть?

— Мне нужны железные гарантии! — заупрямился Генри.

— Между тем, что тебе нужно и тем, что ты получишь, может быть очень и очень большая разница, приятель, — надменно произнес Хонк. — Ну, хорошо, я подумаю о своих ребятах. А сейчас иди к вертолету, выгрузи мои вещи, перенеси их в дом и устрой мне комнату для ночлега. Да живей поворачивайся, дружок. Я не даю пощады слугам-лентяям. Кстати, Ретиф, отчего бы тебе не помочь ему? — прибавил Хонк, пока Генри выводил из комнаты свою жену и детей.

— Я бы все-таки остался, — сказал Ретиф. — Знаете, я все же думаю…

— Бесполезно, Ретиф. Ты можешь убеждать меня в чем тебе нравится хоть целую ночь, а я не сдвинусь и на дюйм. Дай мне спокойно доесть, я очень спешу. Мне нужно еще привести сюда своих туристов и дать им направление дальнейшего наступления. Пора пришла брать нам столицу. Вместе с этим ренегатом Бурсадлом и его банкетом.

Генри вернулся в столовую.

— Хонк, ты не возражаешь, если мы поедим немного, прежде чем явятся твои головорезы, которые все равно все сожрут здесь на корню, а? У меня дети не кормлены.

— Не приближайся к столу, Генри! Все, что здесь находится — принадлежит мне и только мне. Не трогай ничего своими грязными руками!

— Да, но ведь дети…

— И не дай бог они будут орать за стенкой, когда я буду спать! Ты свободен пока.

— Разве вам не хочется иногда побыть великодушным победителем, Хонк? — спросил Ретиф базуранца.

— Никогда не хотелось и не хочется, — ответил раздраженно базуранец. — Не спорь со мной, Ретиф, сколько раз тебе повторять?! Я разговариваю с тобой только из уважения к тому, что ты являешься представителем Земного Дипкорпуса. Если у меня ничего не получится, то я хоть смогу обратиться за какой-нибудь помощью к вам, понимаешь? Поэтому я не хочу ссориться ни с тобой, ни с вашими ребятами. Но с другой стороны должен тебя предупредить: я теряю терпение. Говорю последний раз: не надо меня ни в чем убеждать или уговаривать. Ни одной детали своего плана я не изменю, и не надейся.

— Ладно, Ретиф, плюнь — ничего не выйдет, — сказал Генри, заглядывая в столовую.

— Я сделаю сейчас нечто, что может удивить тебя, Ретиф, — сказал Хонк и вдруг съел небольшую винную рюмку. — Но ты не пугайся и не удивляйся. Врач посоветовал мне не прерывать еды между сменой обеденных блюд. — После первого я съедаю тарелку, после второго — опять тарелку, а после третьего

— стакан, из которого пил.

С этими словами он разломал суповую тарелку на две неравные части, большую тут же сунул в рот и с хрустом стал прожевывать. В следующие минуты он съел еще тарелку, вилки, нож и ложку.

— Великолепно! Прелестно! Бесподобно! — почмокивая, заявил он. — Гораздо вкуснее чем капоты двигателей земных автомобилей. Ну что ты, намного мягче! К тому же не застревает краска на зубах.

— Сдается мне, пришло время обсудить итоги нашего пари, — вежливо сказал Ретиф.

— Какого? — быстро спросил Хонк, потом ударил себя по лобовой пластине ручищей. — Ах да! Какие там у нас были условия? Помнится, ты потребовал от меня какой-то идиотской ставки.

— И вы согласились. Вы проиграли мне один квадратный дюйм вашей шкуры. Этот дюйм отныне принадлежит мне, — смиренно опустив глаза, сказал Ретиф.

— О, в самом деле? Какая жалость, что тебе никак не удастся заполучить этот дюйм. Я слишком ценю свою шкуру, чтобы вырезать из нее куски. Считай, что этот дюйм твой, можешь даже трогать его когда захочется, но отодрать тебе его я не могу, пойми меня правильно. Конечно, будь кто другой на твоем месте, он попытался бы отнять свое путем насилия. Но уж землян-то я знаю! Когда вы попадаете в такие ситуации, вы только и можете что противно хныкать, а потом сами же отказываетесь от получения своего.

Хонк, усмехаясь посмотрел на Ретифа, и продолжил:

— Вообще забавное вы племя, земляне. Удивляюсь я на вас. По уровню своего интеллекта, изобретательности, промышленности вы стоите гораздо выше средней планки галактической жизни. Вы могли бы иметь все, что только ни пожелали бы. Вы могли бы создать такую армию, которой не было бы равных в