возмущенно осведомилась: «А от кого вы хотите, чтобы я получила свидетельство, от Адольфа Гитлера?» Но представитель банка оставался непреклонен. Она приходила в этот банк дважды в 1946 году, потом один раз в 1957 году, и еще раз в 1996 году, но все безрезультатно. В конце концов, благодаря вмешательству американских властей банк в 1998 году выдал ей чисто символическую сумму в размере 500 000 долларов. Увы, но через несколько месяцев после этого Эстель скончалась в возрасте 73 лет. Если задуматься, получается, что все произошедшее – следствие ошибки ее отца, заключившего договор с банком на подобных условиях[274].

На тот момент многие банки просто забирали деньги в свой резервный фонд со счетов клиентов, с которыми не могли установить юридический контакт на протяжении нескольких лет. Естественно, подобная практика приводила в ярость множество получивших отказ претендентов, и по этому поводу был написан целый ряд статей и даже книг. Например, опубликованное в 1997 году произведение Тома Брауэра с говорящим названием – «Нацистское золото: Полная история 50-летнего швейцарско-нацистского заговора по отъему миллиардов долларов у европейских евреев и тех, кто пережил холокост». Лично я не верю в существование такого заговора, и безусловно, у банков должен быть регламент, согласно которому они работают, но мораль этой истории в том, что если вы выбрали в качестве спасительной гавани банк, то ваши счета в нем должны быть оформлены таким образом, чтобы в дальнейшем идентификация законного владельца не стала проблемой. И никогда не ленитесь прочитать то, что написано мелким шрифтом.

Как же уберечь богатство в преддверии грядущего хаоса? Этого не знает никто. Подобная неопределенность заставляет задуматься о диверсификации. Диверсификация была и всегда будет наиглавнейшим постулатом Правил Инвестирования Разумного Человека. Диверсифицируйте активы, распределяя вложения между акциями, облигациями, частным капиталом, коммерческой недвижимостью и реальным бизнесом. В странах Африки, располагающихся к югу от Сахары, люди на протяжении веков считали самым надежным вложением финансовых ресурсов скот. Так продолжалось до тех пор, пока не пришла великая засуха.

Диверсифицировать следует не только материальные активы, но и места, где они хранятся. Не храните все ценные бумаги в базах данных крупнейших банков и брокеров в Нью-Йорке, Лондоне и Цюрихе. Убедитесь, что они зарегистрированы на ваше настоящее имя, а не на один из ваших никнеймов. Помните, что спекуляции деривативами напоминают выкуривание одной сигареты за другой – вероятность, что в итоге вы загнетесь от рака, чрезвычайно высока.

Чарльз Дарвин написал в книге «Происхождение видов»:

«Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям».

То же самое относится и к «выживанию» вашего богатства на протяжении длительного времени.

Все время пристально следите за изменением коллективного настроения участников рынка в зависимости от того, что нашептывает им сам рынок. Коллективный разум не безупречен, однако он заслуживает намного большего доверия, нежели всяческие эксперты или средства массовой информации. Тем не менее, даже учитывая, что падения угадать несколько легче, чем взлеты, ожидать оттуда достоверных прогнозов касательно террористических актов, эпидемий или катастроф, разумеется, невозможно.

Что же касается прозорливости фондовых рынков в отношении значимых переломных моментов, то история говорит сама за себя.

Лондонский рынок

В начале лета 1940 года, уже после «Дюнкеркского чуда», но в самый разгар знаменитой Битвы за Британию, лондонский фондовый рынок каким-то непостижимым образом почувствовал, что в ходе войны Германии и Британии произошел перелом. При этом нет никаких свидетельств того, что хоть кто-нибудь из влиятельных лиц того времени разделял бы эту уверенность. Новости с фронта были хуже некуда, Англия оказалась в полном одиночестве. Как уже отмечалось в главе 4, в то время даже Черчилль, провозглашая скорое начало Битвы за Британию, был весьма осторожен в своих публичных выступлениях. В самом деле поводов для позитивного настроя у него не было, поскольку британская армия и военно-морской флот терпели поражение за поражением.

В последнюю неделю июня 1940 года Лондонский рынок был на самом дне, почти на том же уровне, до которого он скатился в период послекризисной Депрессии 1930-х годов[275]. Наступило самое подходящее время для покупок, и коллективный разум инвесторов уловил этот момент. Мы можем назвать точную дату: это 27 июня 1940 года. В тот день Черчилль предупредил Рузвельта и премьер-министра Канады, что «если наша страна подвергнется вторжению и оккупации, … то в целях заключения мира будет сформировано что-то аналогичное правительству Квислинга … В этом случае британский флот будет весомым аргументом, с помощью которого это мирное правительство будет торговаться по условиям соглашения». 27 июня группа экспертов по стратегическому планированию из военного министерства Соединенных Штатов, возглавляемая прославленным генералом Джорджем Маршаллом, представили Рузвельту заключение, согласно которому британцам больше не должна была продаваться или поставляться никакая американская военная техника или снаряжение, поскольку дальнейшее существование Британии как таковой оказалось под большим вопросом. Примерно в то же время Джон Ф. Кеннеди пожертвовал крупную сумму в организацию «Америка прежде всего», которая выступала против вступления США во Вторую мировую войну, а в Лондоне немецкий шпион рылся в мусорном контейнере у дома 10 по Даунинг-стрит, подсчитывая выброшенные бутылки, чтобы подтвердить подозрения Гитлера о том, что Черчилль страдает алкоголизмом.

Как отмечалось ранее, в 1940 году, практически одновременно с описываемыми событиями, цены на американские акции рухнули, однако оказалось, что и это еще не предел, и в 1941 и 1942 годах они подешевели еще сильнее. Единственным рынком, который не среагировал адекватно, оказалась Парижская биржа, хотя после Сталинграда и там начали подозревать, что Третий рейх не продержится обещанной 1000 лет. В том же 1941 году британские инвесторы оказались также прозорливы, о чем свидетельствует стоимость акций, которые в четвертом квартале показали неожиданный рост, несмотря на ужасные новости с фронта и обрушившуюся на военное руководство Великобритании критику за его некомпетентность. Лондонские инвесторы, видимо, ожидали вступление в войну Соединенных Штатов, и было бы заманчиво, но вряд ли оправданно, предположить, что они предвидели такое событие, как Перл-Харбор.

Берлинский рынок

Когда вектор развития событий на фронте сменил направление, правительства Японии и Германии взяли цены на акции под контроль, а это означало, что продавать их стало «непатриотично». Таким образом, они заставили умолкнуть «голос разума» своих рынков. Тем не менее, немецкие инвесторы все же что-то подозревали. Цены на акции в Берлине достигли пика в ноябре 1941 года, как раз перед тем, как, ведомые планом «Барбаросса», немцы застопорились на подступах к Москве. И это было удивительное прозрение в тоталитарном государстве, где новости подвергались строгому отбору. Примерно в то же время некоторые из генералов Гитлера начали в частном порядке высказывать опасения по поводу того, что немцев могут поглотить «просторы России», но так как их сразу же обвинили в изначальном