Всё те же самые аргументы применимы и к искателям «кривичей и родимичей» среди современных русских. Если немцев или англичан – национальное единство которых никто не смеет отрицать – как раз можно разделить на разные народы (швабы и пруссаки ну очень разные, да и шотландцы до сих пор сохранили не только историческую память, но и этническое своеобразие), то русские, по европейским меркам, одна семья.

Причины такой этнической однородности тоже вполне очевидны.

Во-первых, русские очень долгое время были народом, живущим в географической и культурной изоляции. Огромные расстояния в сочетании с ужасным климатом и крайне неудобными для преодоления пространствами [175] препятствовали какой бы то ни было мобильности. Путешествие – любое – было затратным и небезопасным мероприятием. Это не мешало медленному и основательному продвижению русских на северо-восток, но это был «билет в один конец»: люди приходили на новые земли и оставались там. А вот «приезжих» и «проезжих» в современном смысле этого слова в России всегда было мало.

Во-вторых, русским – в нормальном их состоянии – свойственен достаточно высокий уровень биологического отторжения от других народов. Я не имею в виду какую-то «ксенофобию», в которой, кстати, русских любят обвинять те же самые люди, которые отрицают само существования русского народа. Речь идёт об элементарном нежелании биологически смешиваться с чужаками – то есть заключать браки и плодить смешанное потомство. Такое поведение вполне логично для народа с рецессивной генетикой [176]. Кстати, именно это обстоятельство уберегло малые народы России от исчезновения. Вопреки распространённому мифу о высокой ассимиляционной способности русских, которые-де переваривают любую примесь, на деле всё оказывалось наоборот. Даже малочисленные народы, которые в Европе или Азии давным-давно растворились бы в доминирующей нации, в России сохранились. Это, безусловно, очень плохо, поскольку именно это обстоятельство работает на миф о «многонациональности России». Но таковы факты.

Более смешанной по крови была – как это часто случалось в истории – аристократия. Именно в этом слое можно было обнаружить потомков татарских мурз, немецких наёмников петровских времён, даже каких-нибудь экзотических шотландцев. Ещё большим, конечно, было нерусское культурное влияние – прежде всего западное. Однако потомков русской аристократии в России осталось мало – в силу известных событий начала XX века. Разумеется, и в этом нет ничего хорошего, но, опять же, таковы факты.

Наконец, в XX веке, когда смешение народов стало реальностью, Советский Союз был практически закрытой страной. Браки с иностранцами, мягко говоря, не поощрялись. Что касается внутренней политики, то мобильность населения была искусственным образом снижена почти до нуля. Все жили на своих местах, прикреплённые к земле бюрократическим дыроколом – системой прописки, паспортным контролем, невозможностью легально приобрести частное жильё и свободно устроиться на работу, много чем ещё. Сколько-нибудь значительные антропотоки просто отсутствовали. В третий раз можно сказать, что в этом не было ничего замечательного, и опять помянуть факты.

Итак, русские хорошо сохранились – именно как генетически единый народ. À propos, в XXI веке, это может оказаться ценным: в эпоху глобализации устойчивая идентичность, в том числе биологически подкреплённая, может оказаться очень и очень востребованной.

Всё сказанное не означает, что «кровная» сторона русской идентичности так уж беспроблемна. Например, традиционная самоидентификация русских как славян может оказаться не вполне соответствующей действительности. Согласно данным генетики, русские стоят ближе к скандинавам, чем к жовиальным обитателям Балкан. Каковое обстоятельство, может быть, стоит учитывать, говоря о русском менталитете и прочих подобных материях… Но опять же – ни о какой «смеси генов» говорить не приходится. Русские – единый народ, скреплённый, помимо всего прочего, ещё и общностью происхождения, кровью.

Хочу отметить – я, например, не чувствовал бы себя менее полноценным, если бы русские и впрямь оказались по генетической карте ближе к татарам, чем к датчанам. «Что выросло – то выросло». Просто не надо врать про «полутатарполучухонцев», поскольку это именно что враньё, от первого до последнего слова.

Не было бы большой бедой и реальное «смешение кровей» – есть народы, которые упорно сохраняют свою идентичность, несмотря на самые трагические в этом плане обстоятельства. Чтобы не ходить далеко за примерами: Эдуард Лимонов в одной из книг о балканской войне заметил, что среди сербов куда больше жгучих брюнетов с турецким носом, чем среди хорватов или босняков. Причина тому проста: сербы, не принимавшие ислама, были поражены в правах перед турками. В частности, любой турок мог прийти в сербский дом и делать там всё что угодно, в том числе и насиловать женщин. Это не мешает современным сербам осознавать себя единой нацией, коллективно противостоящей «генетически близким» хорватам… Но в русской истории ничего подобного не было.

И ещё. Кому-то может показаться, что я придаю слишком много значения «генам», тем самым сводя национальное к этническому, а этническое – к биологии. Разумеется, нет. Во-первых, этничность не сводится к ДНК. Во-вторых, национальное, хотя и опирается на этничность как на основу, но тоже не сводится к нему. Эти вопросы мы ещё разберём подробнее. Я лишь хочу сказать, что на расистские рассуждения – а разговоры о «финно-татарах» являются именно расистскими – удобно отвечать расистскими же аргументами, особенно если они имеются в наличии.

На этом, пожалуй, и завершим «этническую» тему. В следующей статье мы поговорим об «определении русскости через культуру» и связанных с этим мифах.

Русские ответы. Культурофилия

В предыдущей статье мы разобрались с антирусской этнофобией – то есть воззрением, согласно которому русского народа «не существует», так как он представляет из себя «смесь кровей», причём, по мнению самих этнофобов, кровей «азиатских», «скверных». Разбирать эту теорию было просто, поскольку здесь можно оперировать фактами. Причём фактов достаточно для того, чтобы опровергнуть эту идею с двух сторон: во‐первых, отрицая конкретные утверждения этнофобов, и, во‐вторых, подрывая саму этнофобскую идею. То есть: русские не являются «смесью», но даже если бы это было не так, само наличие «примесей» и «разбавлений» крови ещё не подрывает единство народа, а единство происхождения его не гарантирует. Ещё раз вспомним ситуацию с сербами и хорватами – и закроем тему.

Сложнее обстоит дело с теми, кто пытается подрывать единство русских изнутри, вводя такие критерии «русскости», под которые можно при желании подогнать кого угодно. Тут мы вынуждены спорить не с фактами, а с концепцией, а это всегда сложнее. К тому же эта концепция существует в нескольких вариантах, по сути своей различных, но удобных для риторических подмен. Поэтому тут нам придётся быть очень