- Ты - улыбается Марио Соло с оскалом сумасшедшего - сейчас мы с тобой уходим. И без глупостей. Иначе...

Дуло мазера смещается в сторону мамы, которая уже приняла сидячее положение и судя по воинственному взгляду, готова кинуться на бывшего мужа в любой момент.

- Хорошо - киваю покорно, делая шаг назад и стараясь не смотреть на то, как медик подползает сзади к отчиму.

Где-то вдалеке слышится топот. Нужно потянуть еще немного времени, чтобы подмога успела прийти к нам на помощь.

Все происходит и стремительно, и вместе с тем ужасно медленно. Вот медик хватает Марио за ногу, тот отвлекается, выпуская при этом энергоснаряд в сторону мамы. Промахивается, слава высшим силам.

Я выхватываю пушку, ту, что еще на “Роукере” отдал мне Сайкер и наказал всегда держать при себе. Она не читается сканерами Содружества, потому что сделана в Тирии. О ее наличии никто, кроме тирианцев не знает, потому что это незаконно. Но я не доверяю на “Экране” практически никому, так что все равно ношу мазер с собой.

Выпускаю снаряд в отчима, попадая ему в предплечье. Помещение наполняется вонью жженой ткани и плоти.

Коридор наполняется безопасниками, которые сначала кидаются ко мне, а потом следуя крикам настоящего медика, благодаря которому мы, кажется, остались живы, обездвиживают Марио, который воет, баюкая обожжённую энерголучом руку.

На меня одевают робо-наручники. Откуда-то появляются еще медики, приводящие в чувства невредимую маму и выводящие из восстанавливающего сна брата.

Кто-то рычит и ругается. Меня обхватывают за плечи, заключая в объятья. В нос ударяет аромат Сайкера, который буквально спеленал меня своим большим телом.

- Вызывайте Заместителя станции - командует Харис, строя безопасников так, словно они его подчиненные - и снимите наручники с моей жены!

Меня освобождают. Я рвусь к маме, которую Диан, попутно что-то объясняя медикам, берет на руки.

- Нам нужно провести сканирование - слышу голос работника медцентра.

- Не нужно. Угрозы для здоровья моей женщины нет - рычит ниган Эш, поднося маму к регенеру с ничего не понимающим братом.

- У нее случился энерговыброс, спровоцированный спонтанным образованием связи - шепчет мне Сай - так бывает в случае опасности для жизни. Тир Даина передал ей тирлинии, но активироваться они должны были сами, когда она будет полностью готова его принять. Только все опять решили обстоятельства.

- Это у нас семейное - фыркаю, пряча лицо в кителе мужа и радуясь за маму, которая вот так неожиданно стала супругой Диана по тирианским традициям.

Продолжая придерживать мое тело за плечи, словно я сейчас рассыплюсь или упаду, Сайкер подводит меня к родным, которые теперь уже обнимаются друг с другом.

Амо шокирован происходящим, но тянется к маме в ответ, пытаясь ее успокоить, потому что она начинает плакать. Вижу, что это слезы облегчения, потому что мы выжили и смогли выйти из этой передряги победителями.

- Дайнагон - обращается к Харису один из безопасников - при всем моем уважении, ваша супруга...

- Она защищала семью от нападения - правильно понимает произошедшее с нами муж. Или читает мои мысли и эмоции, не суть важно.

Я чувствую волну энергии, исходящей от Харисандра. Думаю, в этот момент его тир явно воздействует на всех присутствующих разумных, чтобы сократить количество вопросом ко мне, маме и брату.

- Знаете этого разумного? - обращаются уже ко мне главный, наверное, безопасник. Его голос звучит более спокойно, тихо и уважительно. В его глазах я уже не преступница, а, полагаю, только пострадавшая сторона.

- Это мой бывший отчим и мамин супруг. Марио Соло - поясняю я.

Имя о многом говорит представителям управления безопасности станции, потому что они брезгливо встряхивают бывшего торгового советника “Экраны” и куда-то уводят.

- Каро, Ари, Амо - слышим взволнованный голос деда. Он бледен, а морщины на его лице становятся еще отчетливее.

- Ты - выплёвывает Амир Бреус в сторону Марио - я тебя уничтожу, выродок.

- Мы в порядке, отец - успокаивает мама Заместителя главного Советника. Тот шагает к нам, тянет руки, пытаясь тоже нас обнять, но потом со вздохом опускает их и просто осторожно касается маминой спины. Да, он не вправе считать нас частью своей семьи после всего, что по его вине мы пережили.

- Мы во всем разберемся - обещает дед - бывшего Советника спрятать. Я потом решу, что с ним делать. Все, что здесь случилось, не выйдет за эти стены - он сурово оглядывает безопасников и медиков.

Те, разумеется, понятливо соглашаются. С Заместитем главного Советника спорить никто точно не смеет.

Менее чем через час после рассказа о произошедшем в медцентре из наших с мамой уст, а также получения показаний пожилого сотрудника медцентра, оказавшегося лечащим медиком брата, мы в сопровождении военных летим к закрытому переходу на верхнее “кольцо”, а затем перемещаемся в совершенно другой жилой отсек, где нас вряд ли кто-то может найти или опознать.

Амир Бреус обещает, что прибудет к нам вечером для разговора. Он готов наконец-то услышать от меня полный рассказ о моих приключениях, потому что уверен, что возвращение Марио и его действия в нашу сторону - не только личная инициатива бывшего отчима, а происки кого-то покрупнее. Потому что сбой в медцентре бывший мамин муж точно не мог организовать в одиночку, ровно как и пробраться сюда, да и вообще попасть на среднее “кольцо” станции.

Мы полностью поддерживаем эту версию, зная, что есть кое-кто еще, заинтересованный в том, чтобы я навсегда замолчала - система Икелан.

Глава 64: Я тебе верю

Станция "Экрана"

Араксия Сажан

- Я тебе верю, Ари - сообщил дед после того, как я закончила свой рассказ.

Если самая первая беседа с мамой о произошедшем со мной за последний месяц была пропитана эмоциями, которые вырывались из меня бурным потоком, воскрешая неприятные, местами болезненные воспоминания, то повтор той же информации для Амира Бреуса и его друзей из военного ведомства и управления безопасности станции, прошел совершенно по другому сценарию.

Когда я описывала все маме, то мне было жутко, больно, мерзко, обидно. Я ощущала горечь предательства со стороны своего работодателя и вообще всего Икелана, места, в котором провела последние десять земных или пять икеланских лет.

Сейчас я не чувствовала ничего, кроме безумного желания, чтобы все наконец-то подошло к концу. На меня накатила полнейшая апатия, связанная, скорее всего, с бесконечными эмоциональными качелями и со стрессом,