Затем последовали шесть месяцев пребывания в камере смертников в центральной тюрьме Претории. Каждую неделю по пятницам в пять утра в тюрьме проводились казни. Выводили на казнь и Козлова. «Обычно меня, вместе с двумя другими осужденными, ставили с петлями на шее над люками, – рассказывал автору Алексей Михайлович. – Неожиданно два люка опускались, и мои “соседи” падали вниз. А там находился тюремный врач, который делал повешенным контрольный укол в сердце. Я же стоял с веревкой на шее наверху и все это видел. Но и мой люк мог опуститься в любой момент. Затем меня отводили в камеру, а через некоторое время по коридору мимо моей двери, в которой зияла приличная дыра на месте оторванной заслонки смотрового глазка, проносили трупы казненных. И так повторялось несколько раз. Кормили в камере смертников так плохо и так мало, что еда по ночам снилась. Правда, как говорится, – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Перед казнью осужденным выдавали приличный кусок курицы-гриль. Получал эту курицу перед предполагаемой казнью и я. Но апартеид – он и в тюрьме апартеид: чернокожему осужденному давали ровно половину порции белого. Все это время я был полностью изолирован от внешнего мира».

Прошло полгода, и охранники привели арестованного в кабинет начальника тюрьмы. За большим приставным столом сидели хозяин кабинета и двое мужчин в хорошо пошитых цивильных костюмах. На столе лежала какая-то газета. Незнакомцы представились сотрудниками ЦРУ и предложили Козлову приподнять газету. Под ней оказалась фотография разведчика. На оборотной стороне имелась надпись по-русски: «А. М. Козлов».

– Да, я советский офицер, сотрудник разведки. Но больше вы от меня ничего не услышите, – спокойно, но твердо заявил разведчик, повертев фотографию в руках.

1 декабря 1981 года Козлова перевели из камеры смертников в одиночную камеру штрафного отделения тюрьмы. Она была такой же крохотной и такой же грязной, но в ней было зарешеченное окно, через которое светило солнце. И мимо двери камеры по пятницам больше не волокли трупы казненных.

В тот же день начальник тюрьмы сообщил арестанту, что накануне премьер-министр ЮАР Питер Виллем Бота официально объявил по местному телевидению и по радио, что в центральной тюрьме Претории находится под арестом советский разведчик Козлов. Это была хорошая новость – значит, в Центре узнают, что он жив. Действительно, в Центре сразу же об этом узнали и начали подготовку операции по вызволению разведчика. Козлову также установили ежедневные двадцатиминутные прогулки по внутреннему тюремному двору и… разрешили курить. Какое-либо общение с другими заключенными категорически запрещалось. Тем не менее по тюремному «сарафанному» радио быстро распространилась новость о переводе русского арестанта в штрафное отделение, и обитатели камер, мимо которых его выводили на прогулку, всячески поддерживали его криком и даже сообщали некоторые новости с воли.

В 1982 году Алексей Михайлович Козлов был обменян на одиннадцать человек – десять западных немцев, отбывавших наказание за шпионскую деятельность в тюрьмах ГДР, и одного генерала армии ЮАР, захваченного кубинцами в Анголе.

После четырех лет пребывания в Центре Козлов вновь выехал на боевую работу за границу, которая продолжалась десять лет. В Москву возвратился в 1997 году. До последних дней замечательный разведчик-профессионал активно встречался с молодыми сотрудниками внешней разведки, передавая им свой богатый жизненный и оперативный опыт.

В июне 1999 года Указом Президента России А. М. Козлову было присвоено почетное звание «Заслуженный сотрудник органов внешней разведки Российской Федерации».

За мужество и героизм, проявленные при выполнении специальных заданий полковнику Козлову Алексею Михайловичу в 2000 году было присвоено звание Героя Российской Федерации. Он был награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» IV степени и Красной Звезды, многими боевыми медалями, а также нагрудными знаками «Почетный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке».

Скончался Алексей Михайлович Козлов 2 ноября 2015 года.

Моррис Коэн

В галерее разведывательной славы нашей страны, ставшей для него второй родиной, Моррису Коэну принадлежит видное место. В военные и послевоенные годы он участвовал в добывании для Советского Союза информации о разработках атомной бомбы в США, а затем – о программах создания вооружений в Великобритании. Убежденный интернационалист, Коэн внес значительный вклад в установление ядерного паритета и делал все возможное, чтобы «холодная война» не переросла в «горячую».

Моррис Коэн

Моррис Коэн родился 2 июля 1910 года в Нью-Йорке в семье выходцев из России. Его отец был родом из-под Киева, а мать родилась в Вильно. Еще в начале XX века семья Коэнов эмигрировала в США и поселилась в Нью-Йорке, в районе Ист-Сайда.

Учась в колледже, Моррис прославился как отличный игрок в регби. Семья была небогатой, и полученная юношей спортивная стипендия позволила ему поступить в Колумбийский университет, который он окончил в 1935 году. Работал преподавателем истории в средней школе. В 1936 году Моррис вступил в компартию США и начал активную деятельность в ее нью-йоркском территориальном отделении.

На массовом митинге в поддержку республиканской Испании, проходившем в мае 1937 года в Нью-Йорке, Моррис познакомился с молодой и красивой девушкой Лоной Петке. А двумя месяцами позже он уже был в Испании. Гражданская война в этой стране не оставила его равнодушным, и он отправился туда добровольцем.

Вначале Коэн был пулеметчиком, а затем – политическим комиссаром батальона Маккензи Панино в интернациональной бригаде имени Авраама Линкольна.

В октябре 1937 года в сражении при Фуэнтес-де-Эбро он был ранен в обе ноги и попал в госпиталь. После выздоровления Моррис Коэн продолжил участвовать в боевых действиях.

Отважный американец, ненавидевший фашизм, попал в Испании в поле зрения советской внешней разведки. В июле 1938 года Коэн дал согласие оказывать помощь советской внешней разведке в борьбе против нацистской угрозы. В ноябре того же года по решению Центра он выехал из Испании в США для работы в качестве связника нью-йоркской резидентуры советской внешней разведки.

По возвращении в Нью-Йорк Моррис сразу же позвонил Лоне… 4 июля 1941 года, в День независимости США, состоялась их свадьба. Лона догадывалась о связях мужа с советской разведкой и без колебаний согласилась помогать ему в его тайной деятельности.

Из воспоминаний ветерана разведки Юрия Соколова, работавшего в те далекие годы с Моррисом и Леонтиной в Нью-Йорке в ходе своей первой загранкомандировки и затем долгое время дружившего с ними:

«Моррис и Лона были неразделимы и как любящие супруги, и как друзья, и как соратники в разведывательной работе. Почти всегда, когда мы говорим о Моррисе, фактически имеем в виду обоих».

В 1942 году Моррис был мобилизован в американскую армию и направлен в Европу. Участвовал в боевых действиях против фашистов, в высадке союзных войск в Нормандии. Дошел до Эльбы и закончил войну в чине капрала, имел боевые награды.

А Лона в военные годы продолжала активно сотрудничать с советской разведкой.

В ноябре 1945 года Моррис Коэн демобилизовался из армии и возвратился