Минобороны.

– Понял, уступаю.

С Вербова стащили комбинезон-трико, в котором он находился внутри скафандра, и лёгкие тёплые пальчики Инги приятно прошлись по коже на груди Дениса. Он закрыл глаза, чувствуя неизъяснимое блаженство. Захотелось сжать пальцы женщины и поцеловать каждый.

– Где болит? – услышал он её голос.

Ответил расслабленно:

– Везде… шучу…

– Здесь?

– Н-нет…

– Здесь? – прикосновение породило вспышку боли, он вздрогнул.

– Немного…

– Терпи, это просто приличная гематома. – Пальцы Инги обследовали грудь полковника, руки и саднивший бок. – Ещё две гематомы… царапина… синее пятно… больно?

– Слегка, – ответил Вербов, блаженно улыбаясь. – Ваши руки исцеляют без медикаментов, доктор.

Вершинина разогнулась.

– Оденьте его. Ничего не сломано, иначе он дёргался бы как эпилептик от каждого касания. Но тряхнуло его хорошо. У нас в аптечке есть обезболивающее и укрепляющее.

– Вот, – подал аптечку Пинчук.

Инга перебрала содержимое коробки, сделала Вербову два укола.

– Сейчас будет легче, полковник.

– Мне уже легче… спасибо…

Инга села на своё место.

Вербову помогли одеться, усадили в кресло, откинув спинку, и он уснул через несколько секунд, жалея, что рука Инги не гладит ему грудь.

* * *

Искать ледокол не рискнули. Вражеская подлодка, выпустившая водолазов со взрывчаткой, могла находиться рядом, а оружия, способного отбиться от торпедной атаки, на борту «Краба» не было. Три оставшиеся гранаты на уцелевшем пилоне и лазер для резки льда мощными средствами защиты считаться не могли, равно как и автоматы АДС. От подводных диверсантов с их помощью избавиться не представляло труда, но против субмарины с торпедами они были что пчёлы против носорога.

Получив согласие членов группы, Вербов отдал приказ следовать курсом на северо-запад.

Уколы, а больше – внимание Инги, помогли справиться с последствиями контузии, полученной от сотрясения воды при близком взрыве, сняли мутное нервное напряжение, и чувствовал себя Денис намного лучше спустя два часа после лечения; спал он как убитый!

«Краб» опустился ниже, почти к самому дну океана, включив все системы контроля и сонары, никого в радиусе двух сотен метров не обнаружил, сориентировался и поплыл в темноте, как призрак, не включая прожектор, чтобы не выдать себя на случай, если лодка, высадившая водолазов, всё ещё кружится над разрушенным Бараньим Рогом.

Отплыв несколько километров от этого места, Лобанов, управлявший батиплавом, увеличил скорость, но штурвал подчинённым не доверил.

– Пока не дойдём до цели, рулить буду я. Ваша задача – засечь подозрительные объекты до того, как они засекут нас.

Ваня Комов и Володя Пинчук не возражали, надвинув на головы наушники сонаров и пожирая глазами экраны инфракрасных и радиолокаторов. Лишь чуть позже Пинчук спросил:

– А как долго будем идти? Не промахнёмся?

Лобанов оглянулся на кабину за спиной.

– Это к вам вопрос, товарищи пассажиры.

– По моим предположениям, указатели разделяло расстояние примерно в сто километров, – сказал Ковалёв. – То есть нам предстоит пройти километров сорок-пятьдесят, после чего надо будет начать поиск Меру.

– Это часа четыре нашего хода, – определил Лобанов. – Если не идти на форсаже.

– Спешить ни к чему, – сухо проговорила Вершинина. – Вы правы, главное – не промахнуться.

– Выдержим курс – не промажем.

Вербов встал, подошёл к креслу пилота, положил руку на плечо Лобанова.

– Капитан… Макс… только от тебя зависит, найдём мы Буфер или нет. Сделай всё, что можешь!

– Меня не надо уговаривать, – проворчал Лобанов, понизив голос. – Не переживай, дружище, мы справимся.

Вербов вернулся на место, сел, ни на кого не глядя, сделал каменное лицо. Инга посмотрела на него с любопытством, но он к ней не повернулся. По спине бегали мурашки, будто под комбинезон проник морозный ветерок. Интуиция предупреждала о грядущих неприятностях, а он мог лишь делать вид, что всё под контролем, и внушать спутникам уверенность в правильности своих приказов, будучи зависимым от внешних условий. Пословица: человек предполагает, а господь располагает, – в данный момент полностью отражала суть происходящего.

Три часа пролетели в шелестящей пением приборов тишине рубки.

Вербов велел ещё снизить скорость движения, и «Краб», не отклонившись ни на сантиметр от рассчитанного маршрута, двинулся дальше со скоростью пять километров в час.

Напряжение у членов экспедиции достигло апогея.

Перебрасывающиеся редкими фразами эксперты замолчали и приникли к экранам.

Дно океана изменилось. В нём стали появляться ложбины, ущелья, холмы и группы скал. Это начинались изломы и подъёмы окраин подводного хребта Гаккеля.

– Тридцать пять кэмэ, глубина шестьсот, – объявил Лобанов. – Под нами сплошная каменная стиральная доска. Если здесь и утонула Гиперборея, от неё ничего не осталось.

– Прошло сто десять веков, – сказал Ковалёв. – Если что и уцелело, всё запорошило осадками. Хотя я считаю, что мы сейчас как раз подходим к центральному морю Гипербореи, посреди которого и высилась Меру.

– Мне бы вашу уверенность, – покачал головой Титов.

Что-то изменилось на боковом экране контроля.

Вербов снова почувствовал морозную сыпь на спине.

– Там кто-то есть! – воскликнул Ваня Комов.

Лобанов выключил моторы.

Луч прожектора погас.

– Где?! – прошептал Пинчук. – Не вижу…

На экране снова возникло движение, в хаосе отражений от складок дна мелькнул светлый треугольник.

– Вот он!

– Это не лодка, – сказал Вербов, жалея, что «Краб» не имеет торпедного аппарата.

Треугольник быстро и плавно перетёк с бокового экрана на центральный, вырос в размерах, замер перед батиплавом.

– Скат! – выдохнул Лобанов.

– Фагоцитола… – пробормотал Ковалёв.

Глава 20

Пентагон

День начался с неприятностей.

Сначала Уилсону позвонил глава Госдепа Ширли Свон и гнусным голосом осведомился:

– Господин министр, президент хочет знать, вы всерьёз планируете развязать с русскими полномасштабную войну?

Уилсон, ошеломлённый не столько издёвкой в голосе Свона, сколько угрозой, спросил сдавленно:

– Что вы такое говорите, Ширли?

– МИД России прислал нам ноту: в результате постоянных провокаций со стороны наших кораблей в Арктике обстановка там накалилась до предела! Русские оставляют за собой право сбивать беспилотные аппараты, как воздушные, так и надводные, а в случае угроз жизни их моряков открыть огонь на уничтожение наших боевых кораблей!

Уилсон пришёл в себя, бледно улыбнулся.

– Они не посмеют…

– Уже посмели: нам только что сообщили, что неизвестная субмарина потопила в районе местонахождения русских кораблей «Янтарь» и «Беспощадный» три «морских охотника» и спущенный с борта «Альянса» подводный беспилотник с научной аппаратурой. Субмарину наши парни не обнаружили, но то, что она там есть, не вызывает сомнений. Наши эсминцы вынуждены были отойти.

К щекам прихлынула кровь, Уилсон в ярости пообещал про себя уволить секретаря и командующего РУМО, вовремя не доложивших ему об инциденте в океане.

– Я… разберусь!

– Президент требует немедленной реакции!

Министр передёрнул плечами, начиная прикидывать, что можно сделать в сложившейся ситуации.

– Почему он не позвонил мне сам?

– Билл,