а не абы как. И когда пришли белые ублюдки и разрушили храм в Теолькуне, ему удалось спасти один из пяти священных камней Цельколя. Это бог неба у ольтеков, если ты не знаешь. Пять камней, которые держат людей в этом мире: по паре в руках и ногах, один в сердце. Вот этот камень, что в сердце, он и спас. Но потом один священник из белых собак обманул его и забрал этот камень, и тот на много лет исчез. Думали, что он потерян или распилен на части. А вот теперь камень вновь вернулся сюда, в Акадию — один из грандов его выкупил, вроде как, на аукционе… Пришло время вернуть то, что по праву моё».

Да, отец говорил об этих священных камнях. Кто — то украл камень из сердца бога неба и небо упало, именно поэтому случился катаклизм, который привёл ольтеков на край гибели. Но вот теперь этот камень вернулся и у эйфайров появился шанс…

— Значит вот что ты такое… — произнесла Эмбер вслух, доставая камень.

Она положила его на ладонь и дажев полной темноте мастерской он светился изнутри каким — то жгучим светом, как расплавленное золото или янтарь, и казалось, внутри него прячется целый мир. Камень согрел ладонь, и птица внутри неё раскинула крылья. Эмбер спрятала его в мешочек на шнурке — не нужно, чтобы кто-то заметил здесь свечение. Она перелистнула страницу и прочла, что вернувшись из сельвы, с помощью Коуона, отец нашёл то место, куда нужно поместить камень, чтобы божественный свет снова пришёл к эйфайрам. А дальше он писал, что за ним следят, и что, скорее всего, кто — то узнал, что камень у него.

Эмбер взяла бумаги и вернулась в дом, от усталости глаза почти слипались и, забравшись в старое кресло, она почти сразу заснула. Ей снились волшебные сны. Золотой свет и дорога, по которой она шла к солнцу, и всё вокруг казалось новым и в то же время знакомым. И птица кетсаль вырвалась, наконец, на свободу и раскинула крылья, заставлять всё вокруг сиять. А бриллиант в руке Эмбер раскрылся, превратившись в сгусток света и тепла, в облако эфира, полетевшего во все стороны. Он растворился в воздухе, пропитал всё вокруг и теперь его мог вдохнуть каждый.

Было ранее утро, когда серые сумерки постепенно светлеют, а первые птицы начинают робко пробовать голоса в ветвях огромной сейбы. Её разбудил какой — то звук, и этот звук принадлежал не белкам или птицам. Эмбер отчётливо почувствовала чьё — то присутствие в доме и тут же приготовилась к бегству. Она бесшумно встала из кресла и, сделав несколько шагов, прижалась к стене, дотронулась до ножа на поясе и прислушалась.

Не зря она обратила внимание на то, что дверь открылась слишком легко! В этот дом приходил кто — то кроме неё!

Сейчас она отчётливо услышала шаги. Кто — то шёл очень осторожно, ступая мягко с пятки на носок, чтобы не издавать никаких звуков и судя по тому, что шаги были уверенными, этот человек знал, куда идти.

В голове Эмбер пронеслась тысяча разных мыслей. Но от первой — бежать, она вынуждена была отказаться. Ей некуда бежать. Да она и не может. Ей нужно где-то прятаться до завтра, пока Констанца не достанет для неё документы, туату, аругву и всё остальное, что понадобится ей, чтобы безопасно покинуть город. Но теперь, в свете того, что она узнала из бумаг отца, побег потерял всякий смысл. И что делать дальше, она пока не знала. Вот поэтому она решила затаиться и понаблюдать. В конце концов, это её дом, и если понадобится, она сможет за себя постоять.

Вряд ли это погоня. Даже если её побег обнаружился, едва ли Виго, да и Морис сложат два и два, чтобы отправиться искать её именно сюда, да ещё и ночью. Раз они до сих пор не поняли, кто она такая, то вряд ли поймут и дальше. Возможно, это кто-то бесстрашный или глупый, кто не боится ольтекских проклятий, и поэтому устроил себе здесь тайник, как она на старом кладбище Санта — Муэрте. Тогда этот человек не задержится здесь надолго. А может быть, здесь прячется такой же, как и она белец? Ведь кто ещё станет скрываться в таком опасном месте?

Эмбер медленно присела и бесшумно подобрала с пола оторванную дверцу тумбочки, а затем подошла ближе к открытой двери. Она слышала, что человек прошёл по коридору и направился вправо, в крыло, где находилась кухня, обитали слуги и располагался выход на задний двор. Она осторожно, ступая на носочки, прошла по коридору, спряталась за выступом арки и выглянула. На фоне более светлого окна, Эмбер увидела фигуру, склонившуюся над плитой на кухне. Чиркнули спички — человек зажёг фонарь. И вот это было лишним — если кто-то увидит с улицы свет в заброшенном доме, сюда могут прислать жандармов.

Человек был один, что же — прекрасно. Незваные гости ей тут совсем ни к чему. На кухне есть верёвка, она свяжет этого незнакомца, а потом решит, что делать.

Эмбер осторожно подкралась сзади и замахнулась дверцей, но ударить не успела. Человек среагировал мгновенно, уйдя в сторону рывком, развернулся и в его руке блеснул нож. Она успела увернуться, ударить по руке с ножом и отпрыгнуть, прикрывшись столом…

— Сеньорита Эмилиэна! — раздался голос.

Она замерла и удивлённо спросила:

— Коуон? Это ты?

— Да, да, это я, сеньорита Эмилиэна! — радостно воскликнул Коуон.

— Ох, Лучезарная… — пробормотала она, узнавая старого ольтека. — Как ты здесь…

Эмбер отбросила дверцу тумбочки и, недоговорив, шагнула ему навстречу, обняла порывисто и разрыдалась. Беззвучно и без слёз.

— Ну тихо, тихо, сеньорита Эмилиэна, — прошептал Коуон и осторожно погладил её по плечу одной рукой. — Всё хорошо. Хорошо. Никто тебя не тронет здесь.

Она отстранилась и вытерла глаза, хотя слёз не было, только горло першило от сухих рыданий.

— Меня будут искать, — произнесла она тихо и задула фонарь.

— Здесь тебя никто не найдёт. Здесь везде защита от чужаков, — Коуон указал на окно, над которым висел на бечёвке пучок соколиных перьев, а на стене нанесён защитный знак ольтеков.

— Если бы это помогало, — вздохнула Эмбер, — отец был бы сейчас жив.

— Тогда Коуон был слаб духом, а сейчас его дух силён, — ответил Коуон, ничуть не смутившись. — Сюда не войдёт никто с дурными мыслями.

— Как ты оказался здесь?

— Время пришло.

— Идём, — она