Иногда она видела его во сне – как он нависает над ней, сдавливает горло, выжимает последний воздух из легких.

Они с мальчиками поселились в уединенном домике – с прилегающим участком в целых двести соток – недалеко от Коры и Пауло, которые помогали ей всеми возможными способами. Поблизости жила и Марисоль. Они сблизились, сестра помогала ей с детьми, Селена делала то же самое для нее. Оливер и Стивен стали теснее общаться со своими кузенами. Семейные сборища теперь проходили намного приятнее. Не осталось никаких тайн. Никакой лжи.

Селена разорвала все связи со своим отцом. В ее жизни не было места тому, кто принес столько бед своей собственной семье.

Их прежний дом какое-то время томился, никому не нужный, на рынке недвижимости – люди не горели желанием переезжать туда, где жил убийца. Но память у них была короткая – через несколько месяцев после осуждения Грэма история забылась, будто кто-то стер ее из общественного сознания. Дом был продан дешевле рыночной стоимости, но это было не важно. Ей хотелось уехать подальше от места, где, как выразилась ее мать, за каждым углом поджидали призраки разбитых надежд.

Сейчас они жили в северных предместьях Нью-Йорка – в городке Холлоузе. Они поселились в фермерском доме тысяча восемьсот восьмидесятого года постройки. Здание было убитое, поэтому, когда Селена не занималась книгой или детьми, она занималась ремонтом. Она выбрала этот дом неспроста. Свободное время было последним, в чем она сейчас нуждалась.

Снаружи до нее донесся скрип шин по подъездной дорожке. Она сохранила документ и спустилась вниз – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл протискивается в парадную дверь с огромным букетом тигровых лилий. Ее любимых.

После нападения он отказался быть адвокатом Грэма и стал защищать ее интересы. На суде Грэма представлял другой юрист.

Теперь Селена и Уилл были… друзьями. Она понимала, что он хотел большего. Он понимал, что она даже близко к этому не готова. Ей нужно было пространство, ей нужно было обрести себя. Лучше поздно…

– По какому поводу? – уточнила она, принимая цветы. Тут же обняла Уилла и чмокнула его в щеку.

– Ну… знаешь, – замялся он. – Хотел скрасить твой день.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Ты так заботишься обо мне, Уилл.

Была пятница – обычно по пятницам Уилл приходил поиграть с мальчишками во дворе, поесть пиццы и посмотреть фильмы. Иногда к ним присоединялась и Марисоль со своими детьми. Они устраивали эти вечера, чтобы Оливер и Стивен легче адаптировались к новой жизни. Идея себя вроде бы оправдала. Их психотерапевт сказал, что Селена все делает правильно, что мальчики справляются со стрессом самым что ни на есть здоровым образом. Что ж, время покажет.

И все же… Разве Оливер не стал более угрюмым и мрачным? Разве не раскатистее заходился в своих истериках Стивен? Заживут ли когда-нибудь их раны? Были ли они тоже заражены этой тьмой, которая жила в душах их отца и деда? Передавалась ли она по наследству?

Эти мысли часто тревожили ее по ночам, не давали уснуть. Она боялась: что, если в них уже заложены темные импульсы и склонности к насилию? Все эти тайны, вся эта ложь…

Устроившись за кухонным столом, они с Уиллом болтали о том о сем: о ее книге, о деле, над которым он работал, о фильмах, которые можно будет глянуть вечерком. Он предложил забрать детей, пока она немного разомнется. Она согласилась – мальчики всегда радовались Уиллу, он заполнил собой пустоту, которая образовалась в их сердцах. Селена была благодарна ему за дружбу – с ней и с детьми. Хороший мужчина – может, не без недостатков, может, не идеальный партнер для Селены, зато честный и порядочный. Общение с Пауло тоже положительным образом сказывалось на Оливере и Стивене. В ее жизни все же присутствовали мужчины, на которых можно положиться. У ее мальчиков все же были прекрасные образцы для подражания. Спокойные, сильные, искренние, способные по-настоящему любить женщину.

Уилл уехал, а она поднялась наверх, сменила одежду на спортивную и обула кроссовки. Она вышла на дорогу и побежала прочь от дома. День выдался теплый и безоблачный. Она просидела за компьютером весь день, поэтому вошла в темп не сразу. В наушниках заиграла «Нирвана». Голос Курта Кобейна, хриплый, грубый, немного неземной, настраивал на нужный лад. Она пробежала милю. Телефон звякнул. Селена замедлила шаг, чтобы проверить уведомления – вдруг Уилл столкнулся с какими-то проблемами в школе.

На экране она увидела сообщение с незнакомого номера. Не в первый раз. Она никому не рассказывала о том, что каждые несколько месяцев Перл исправно выходила на связь – обычно после того, как по новостям прокатывались очередные подробности по делу Грэма. Их все еще что-то связывало. Что-то странное. Что-то истинное.