Хозяйка дома утвердительно кивнула, соглашаясь.

— Я честно признаюсь Вам, — продолжала молодая женщина, — нисколько не навязывалась Артему, хотя сразу полюбила его, когда Максим Захарович познакомил нас у своего памятника. А в тот момент, когда он сорвал с меня, практически уже обессилевшей, этого подонка Селиванова и не дал ему меня задушить, поняла, что люблю его больше жизни. Представляете сейчас мое состояние? Мысль, что могу его потерять по независящей от меня причине, сводит буквально с ума, я очень боюсь, что он меня разлюбит.

Элиза Авенировна добродушно улыбнулась и взяла узкую ладонь женщины в свои руки, подержав так, ответила: — Знаешь, дорогая, я довольно хорошо знаю своего сына: ведь ему тоже не 18 лет, поэтому уж если он выбрал, то это очень серьезно, и вряд ли он полюбит кого-то другого; ему с обычными девушками и женщинами неимоверно скучно. Вот говорил он тебе что-нибудь об этом?

— Он сказал — я баба не промах, со мной не соскучишься.

— Вот видишь, — снова улыбнулась хозяйка, — все у тебя будет в порядке. А что касается его работы — тут надо будет нам с мужем подумать…

ЧАСТЬ XXVII

Артем выгнал из гаража «Ладу» отца и предложил жене сесть на сиденье рядом. Погода была с утра жаркая, но она надела белый брючный костюм с мокасинами, так как дело, которым ей хотелось заняться в первую очередь, требовало спокойной одежды. Удобно расположившись в легковой машине, она вопросительно посмотрела на него, давая вспомнить их вчерашний разговор. Он ничего не забыл и, подумав немного, сообщил ей следующее:

— Давай попробуем отыскать могилы твоих родителей на самом старом в этом городе — Троицком кладбище, оно совсем недалеко отсюда. Скорей всего, они захоронены именно на нем.

— Ты прав, мы же приехали из Сибири, и в близлежащих деревнях у нас нет никаких родственников.

Они быстро добрались до нужного кладбища, оставили машину на площадке и направились вглубь. Ходить пришлось долго, так как кладбище было очень старое, некоторые захоронения датировались концом XVIII века. Наконец, в самом конце, противоположном от входа, они нашли две могилы с общим памятником: с пожелтевших фотографий смотрели еще не старые мужчина и женщина, упокоившиеся в 1939 году. Нета присела и прижалась щекой к памятнику, из глаз ее покатились слезы:

— Тем, представляешь, две недели назад с ними виделась, а здесь и фотографии, и памятник такие старые, невероятно!

Артем молча стоял, не вмешиваясь в чувства жены и давая им выйти наружу, затем осторожно спросил:

— Дорогая, ты уверена, что это именно они?

— Милый, что ты, разве я не помню своих родителей?! Соболев Валерий Иванович — 1-го января 1884 г. р. и Соболева Адель Яковлевна — 15-го сентября 1885 г. р.

Он помог жене встать и тихонько обнял ее за плечо:

— Тебе придется с этим свыкнуться, такая уж сложная и иногда жестокая штука время, здесь ничего не исправить. Она достала платок и утерла слезы, текущие по щекам:

— Я все прекрасно понимаю, Тем, и все же так тяжело!

— Давай сфотографируем это место, нужно будет заказать и поставить два современных памятника из черного и белого мрамора, — он достал видеокамеру и сделал общий снимок, затем каждой фотографии в отдельности. — Давай заедем в местное Управление МГБ, начальник там мне хорошо знаком, может, удастся разузнать еще какие сведения и людей найти, которые за могилой все это время ухаживали.

Они молчали всю дорогу, пока выходили с кладбища и пока ехали до здания Уездного управления Министерства Госбезопасности СССР.

Здание располагалось все там же, и Артем быстро нашел его. Они зашли внутрь, где он предъявил дежурившему милиционеру служебное удостоверение и паспорт жены.

Изучив документы, сержант вытянулся и отдал честь:

— Здравия желаю, товарищ подполковник, здравствуйте, товарищ Соколова. Проходите — товарищ майор у себя в кабинете на втором этаже.

Через минуту они сидели в кабинете начальника управления — молодого человека примерно одного возраста с Артемом.

— Тем, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — майор поднял подполковника за руку, и они крепко обнялись. Взяв стул, он присел рядом, все еще не веря собственным глазам. — Давно ли ушел от нас, и уже подполковник, Герой Советского Союза и кавалер ордена Сталина — фантастика! Ай, да что я, вот невнимательный, прямое дело — холостяк, — майор встал и попросил у женщины руку, представившись. Когда она ее подала и назвала свое имя, галантно поцеловал кончики пальцев. — Скажи, Тем, кто тебе эта красавица?

— Это моя жена, Егор.

— Во всем меня обошел, что делать? — засмеялся майор.

— Я уверен, и у тебя еще будет шанс. Господь делит если и не поровну, то во всяком случае по очереди.

— Скорей бы. Знаешь, Тем, так хочется в каком-нибудь серьезном деле побывать, а то здесь так тихо.

Только майор проговорил это, видеофон подал сигнал и сообщил об открытии секретного спецканала связи.

— Ого, — удивился майор, — давно такого не было, — и посмотрел в сторону сидящей за столом женщины. Нета понимающе посмотрела на мужа и вышла в коридор. С минуту начальник управления слушал видеофон экстренной связи, затем вытянулся, немного побледнев, и отчеканил. — Есть срочно выехать в Центральное управление МГБ СССР в Москву, товарищ генерал-полковник.

Положив трубку, он удивленно и даже слегка испуганно смотрел на сидевшего за столом друга:

— Тем, представляешь, звонил министр Госбезопасности Орлов, приказывает в 24 часа сдать дела находящемуся в Шуе на отдыхе подполковнику Соколову, то есть тебе, самому выехать в столицу в распоряжение генерал-майора Холмогорова. Ты прямо как в воду глядел, ну и дела!

Артем сразу догадался, что его не просто так назначают в тихое местечко с повышением, за всем этим явно угадывалась какая-то интрига. Будучи человеком смелым и прямолинейным, он вынул персональный видеофон и набрал номер своего непосредственного начальника. Через три секунды он услышал знакомый голос:

— Тема, слушаю тебя.

— Владимир Игоревич, я нахожусь в кабинете майора Бойченкова в Шуе, только что был звонок министра. И как все это прикажете понимать?

— Ты знаешь, дорогой, — Холмогоров старался быть максимально сдержанным, — я всегда и при всех обстоятельствах был абсолютно честен с тобой. Вот и сейчас ничего от тебя не скрою, только прошу быть благоразумным. Твой отец утром звонил